— Мы сделаем все, что в наших силах.
Я прождал неделю и снова позвонил.
— Вы забыли расписаться на одном экземпляре, — сообщили мне.
Я сходил в контору и исполнил требуемое. Через неделю снова позвонил.
— Сам забыл расписаться на одном экземпляре, — сказали мне.
1 октября я получил одновременно увесистую бандероль и заказное письмо. В бандероли был заверенный и подписанный, скрепленный печатью текст договора между мной и Дьяволом. Наконец-то я смогу насладиться богатством, счастьем и успехом…
Заказное письмо было от «Вельзевул, Белиал, Дьявол и шабаш», и в нем меня извещали, что в силу невыполнения мной условия контракта, оговоренного пунктом 27-а, контракт считается расторгнутым. О размерах неустойки меня обещали известить дополнительно. Я помчался к «Сивилле и Сфинксу».
— Что за черт, какой еще пункт двадцать семь-а? — мрачно поинтересовались «Сивилла и Сфинкс». Выяснилось, что пункт предусматривал мое обращение за помощью к Дьяволу не реже чем раз в полгода.
— Каким числом датирован контракт? — спросили «Сивилла и Сфинкс».
Мы посмотрели. Контракт был датирован 1 марта, когда я впервые встретился с Дьяволом.
— Март, апрель, май… — Мисс Сивилла принялась загибать пальцы, — Все правильно. Семь месяцев. Вы уверены, что ни разу не обратились к ним?
— Чего ради? Ведь у меня не было на руках контракта.
— Ладно, посмотрим, что можно сделать, — задумчиво произнесла миссис Сфинкс. Она позвонила в юридический отдел «Вельзевул, Белиал, Дьявол и шабаш»; разговор состоялся краткий, но весьма оживленный.
— Они говорят, что договор был заключен первого марта и скреплен рукопожатием, — сообщила миссис Сфинкс, положив трубку. — Они говорят, что обязательства, взятые ими на себя, всегда выполняют самым добросовестным образом.
— Но откуда же я мог знать? Ведь контракта у меня на руках не было.
— Так вы ничего у них не просили?
— Да нет же. Я ждал контракта.
«Сивилла и Сфинкс» связались со стоим юридическим отделом и изложили суть дела.
— Вам нужно обратиться в арбитраж, — ответили там, добавив, что агентам запрещено выступать в качестве поверенных их клиентов.
Чтобы найти юриста, способного защищать мои интересы в арбитраже (479, Мэдисон-авеню. Лексингтон, 5-1900), я вынужден был обратиться к «Магу, Чародею, Вуду, Лозоискателю и Карге» (99, Уолл-стрит, измененный номер телефона: 3-1900). Они запросили двести долларов плюс двадцать процентов с контракта. Я предъявил им тридцать четыре доллара — все, что у меня осталось за четыре месяца работы в ротаторном цехе. Вряд ли этого хватило бы на аванс адвокату и оплату предварительных издержек.
В середине ноября радиокомпания известила меня, что я понижен в должности и переведен в отдел писем. Мои финансовые дела находились в том состоянии, когда впору было подумать о самоубийстве. Удерживало меня лишь то обстоятельство, что при таком исходе мою душу дополнительно будут трепать в арбитраже.
Мое дело слушалось 12 декабря комиссией в составе трех членов. Меня предупредили, что о решении известят дополнительно. Я подождал неделю и позвонил в «Маг, Чародей, Вуду, Лозоискатель и Каргу».
— Работа комиссии временно прекращена в связи с рождественскими каникулами, — ответили мне.
Я позвонил 2 января.
— Одного из членов комиссии нет в городе.
Я позвонил 10 января.
— Вернулся, но отсутствуют двое других.
— Когда же будет вынесено решение?
— Порой затяжки тянутся месяцами.
— И как вы оцениваете мои шансы?
— Мы пока не проиграли ни одного процесса.
— Это обнадеживает.
— Да, но вы понимаете, что прецедент всегда может быть создан.
Это не обнадеживало. Мне показалось, что разумнее было бы подстраховаться. Наученный опытом, я вновь обратился к телефонному справочнику. «Серафим, Херувим и Ангел». 666, Пятнадцатая авеню, Темплтон, 4-1900.
Я позвонил. Ответил бодрый женский голос.
— «Серафим, Херувим и Ангел». Доброе утро.
— Простите, могу я поговорить с мистером Ангелом?
— Он сейчас разговаривает по другому телефону. Вы подождете?
Я жду до сих пор.
НЕ ПО ПРАВИЛАМ
Девушка, сидевшая за рулем джипа, была очень красива. Кожа отливала нежным загаром, длинные светлые волосы развевались роскошным хвостом. На ней были легкие парусиновые сандалии, голубые джинсы — и больше ничего.
Она остановила джип у библиотеки на Пятой авеню и собиралась уже войти туда, когда ее внимание привлек магазин на противоположной стороне улицы. Она застыла в раздумье, затем скинула джинсы и швырнула их в воркующих на ступенях голубей. Те в испуге взлетели, а девушка подошла к витрине, где было выставлено шерстяное платье с высокой талией, не сильно еще побитое молью. На ценнике стояло $79,90. Кирпичом девушка разбила стекло, предусмотрительно отойдя в сторону. Порывшись на полках и найдя нужный размер, она раскрыла книгу продажи и аккуратно записала: «$79,90. Линда Нсльсен».