— Ничто на этой Земле, я подчеркиваю, ничто так не опасно, как детские сказки, оказывающиеся правдой. И мы с тобой, мой дорогой, идем вперед с завязанными глазами.
Попомни мои слова! Если Ключник-Кролик все же проведет нас в другую сокровищницу правителя, на сей раз нас будет ждать какой-нибудь здоровенный крылатый червяк, плюющийся ядовитой слюной за двадцать ли, которого может убить лишь герой, родившийся в ясную погоду при полном затмении луны тридцать первого февраля!
Я покраснел и опустил глаза.
— Если вы не против, меня больше волнуют настоящие головы, скатывающиеся в переполненные кровью корзины, — тихо сказал я.
— Ты прав, — тяжело вздохнул мастер Ли. — Ладно, чудеса могут сильно действовать на нервы, пока их не объяснишь. Возможно, я и преувеличиваю. Пойдем, Лу Юй, помирать — так помирать.
Правитель Цинь вместе с Ключником-Кроликом и его женой отправились на ежегодный сбор дани, и мы нагнали их лишь в уезде Хуайян. Поселился казначей в высокой башне при дворце удельного князя, и проникнуть внутрь было нелегко. На башне не имелось ни лиан, ни выступов, и все входы и выходы охраняли солдаты. Однако мастера Ли это совсем не беспокоило.
— Знаешь, Десятый Бык, — сказал он, — когда меня сослали на юг, я вывел одну интересную научную закономерность. Когда муравей-охотник находит что-нибудь ценное, он хватает кусочек этого добра и мигом бежит обратно в колонию.
«Просыпайтесь! Вставайте! — кричит он. — Трубите в трубы и бейте в барабан! Я нашел несметные сокровища! « Вся колония тут же следует за ним к месту находки, но, как ты думаешь, что происходит дальше? Берут ли они то, что там лежит? Берут, только если больше ничего нет, Но ежели этот лакомый кусочек ведет к какой-нибудь более крупной добыче… они протопают хоть полмира, но обязательно найдут все. Понимаешь, о чем я?
— Нет, — честно признался я.
— Ничего, поймешь.
На базаре Ли Као купил большой кувшин меда и коробку с муравьями. Затем он подкупил служанку жены Ключника-Кролика, чтобы та передала ей кувшин с медом и записку; и в первую же ночь мы перелезли через стену дворца, незаметно проскользнули мимо охраны и подошли к башне. Я три раза ухнул, как сова. Цветок Лотоса, которая чертовски любила играть в игры, тут же открыла окошко и стала осторожно лить вниз мед. Сладкая тягучая жидкость потекла по стене, и, когда достигла нас, Ли Као открыл коробку. Муравьи накинулись на лакомство, тут же поняли, откуда ветер дует, и быстро полезли наверх.
Последний из них был самым большим и тащил на себе длинную шелковую нитку, которая весила не больше перышка. Когда муравей дополз до подоконника, Цветок Лотоса сняла с бедняги нить и, как мы и условились, дернула за нее три раза. Ли Као взял нижний конец нитки, привязал к нему тонкую длинную леску и тоже дернул три раза.
Девушка, увлеченная игрой, потянула ее вверх. Так мы и играли, пока не вытащили за леской струну, а за струной веревку, которую она закрепила у себя в комнате. Ли Као забрался мне на спину, и я в мгновение ока поднялся к окошку.
— Пупсик! — радостно воскликнула Цветок Лотоса. Мы перелезли через подоконник, и я положил весь мой жемчуг и нефрит к ее ногам.
— Мне надо столько тебе рассказать! — начал я, но Ли Као меня прервал.
— Потом, — прошептал он и бросил взгляд на дверь. В коридоре послышались шаги.
Мастер Ли мигом прыгнул мне обратно на спину, и мы вылезли в окно, держась за веревку. Краем глаза я увидел, как дверь распахнулась, и человек с одутловатым лицом ввалился в комнату, свалил гору жемчуга и нефрита поверх моих подарков, упал на колени и обхватил девушку за ноги.
— Меня зовут Ця Чэнь, и я, к несчастью, князь этой крысиной норы. Но как только вы улыбнулись мне сегодня утром, я забыл обо всем на свете. О, моя богиня! — простонал он.
Цветок Лотоса довольно засмеялась и погладила его по голове.
— Я буду звать тебя Мопсик, — сказала она.
Глава 17, в которой появляется много старых знакомых и происходит чудесное превращение, свобода выбора дарит свободу передвижения, а бывший скряга рассказывает историю своей жизни
В каком-то смысле нам повезло.
Правитель Цинь поехал дальше по своим владениям, и в отсутствие Владыки удельный князь вынес нам довольно деликатный смертный приговор. Но его можно было понять.
Мы ведь вторглись в его личную жизнь.
— Я оставляю вам право самим выбирать смерть! — важно заявил он.
Нас притащили на крышу самой высокой башни, а дверь заложили кирпичами. Теперь у нас имелся выбор — либо умереть мучительной голодной смертью, либо прыгнуть вниз с высоты шестьдесят чи и разбиться о камни. Я сел на краю крыши и закрыл руками лицо.