– Да,– сказал он. – Встреча через две ночи в полночь. Я заберу тебя отсюда и отнесу на место встречи, а затем верну.
– Круто, я снова полетаю,– Кэт ухмыльнулась, хотя волнения, которое она когда-то испытывала к этому опыту, больше не было.
Изгиб губ Кинана оставил подозрение, что он знал, что она каким-то образом потеряла волнение, которое когда-то возникало внутри нее.
– Я говорил тебе, Кэт, что твоя помощь неоценима для меня и тех, кого я защищаю? – спросил он нежным голосом. – Если тебе когда-нибудь понадобится наша защита, тебе нужно только попросить нас об этом.
Сунув руки в карманы джинсов, которые она носила, Кэт медленно покачала головой.
– Тебе не нужны мои проблемы, Кинан. Кроме того, – она насмешливо закатила глаза, – не похоже, что Грэм нанесет мне физический вред.
– Иногда скрытые шрамы гораздо более болезненны, чем те, которые видит мир, – сказал он тихо. – Он твоя судьба, мы оба это знаем. Но если тебе понадобится время, чтобы обдумать истину судьбы и предначертанного, я предоставлю тебе время, которое смогу.
– Ты не знаешь Грэма, он чертов…
– Ах, но я хорошо знаю Гидеона, – сказал он, шокируя ее. – Но это не влияет на мои знания о тебе или мою благодарность за все, что ты сделала. Долг одному не отменяет долга другому.
– Как ты, Грэм, Джонас – все вы подлые мужчины Пород – всегда, похоже, знаете вещи, которые не должны знать? – Положив руки на бедра, она с удивлением повернулась к нему лицом. – Ты знаешь о визите Эшли, не так ли?
– Конечно! –он на самом деле рассмеялся над ее изумлением. – Причина, по которой подлые породы так много знают, что не должны знать, заключается в том, что у них есть такие же подлые друзья. Помни это, Кэт. Независимо от долга или преданности, власть приобретается теми, кто хочет следовать одному и раскрыть секреты, о которых другие не знают, что узнали.
Она медленно покачала головой.
– Ненавижу Пород.
– Ты любишь драму и волнение, которое приносит каждый день, теперь ты можешь присоединиться к часто хаотичному, но всегда удивительному миру тех, кто стоит между мирами, – сказал он ей, опровергая ее притязания, когда он поднялся на ноги. – Ты – Порода, Кэт, независимо от того, как ты родилась. И когда Уайетт поставит под сомнение личность Грэма, когда он больше не сможет скрывать свой тигриный запах, он просто напомнит директору об аномалиях брачной лихорадки и что сила твоего аромата породы увеличился с появлением твоей генетики. Аромат доминирующего партнера скрывает другого, и оба меняют его. Обычно аромат мужчины скрывает женский, но, возможно, в этом случае твой довольно сильный тигриный инстинкт осознает опасность для твоей пары. Это объяснит, почему тигриный аромат скрыл львиный. В конце концов, этого никогда не было. Кто это опровергнет?
Когда он подошел к двери, он медленно исчез. Каким бы чертом ни была эта черная синтетическая кожаная униформа, в которую он был одет, она полностью защищала его, делая даже огромное распространение его крыльев невидимым во время полета.
Порыв ветра обрушился на нее, показывая, что он поднялся с балкона в порыве силы, чтобы вернуться туда, где прятался он и его небольшая группа крылатых пород.
Она однажды видела, как они летают, глубоко в скрытом каньоне, где никакие глаза не могли видеть их, кроме тех, которым они позволяли. Она наблюдала, как они тренируются в воздушном бою, и восхищалась изяществом и ловкостью такого огромного размаха крыльев. Это было невероятно, зрелище, которым она восхищалась неделями.
Однако с ростом конфликта между Породами и РэймондомМартинесом эти маленькие прогулки подошли к концу, и только самые важные встречи проводились лицом к лицу.
Такие как эта.
Через две ночи она встретится с родителями Онор, передаст им информацию, которую подобрала, и фотографии, которые приведут их к дочери. Онор заслужила ее родителей.
Когда-то давным-давно Кэт задавалась вопросом, почему она не заслужила родителей. Ее мать умерла от болезни, которую она отказалась лечить, которую передала своей новорожденной дочери из-за ее отказа признать это.
В ее записи о рождении не было ни одного отца. Ее мать была без какой-либо известной семьи. Кэт осталась одна в целом мире и умерла бы, если бы Филипп Бранденмор не забрал ее и не привел в исследовательский центр, чтобы проверить свою новую генную терапию.
Иногда казалось, что она теперь так же одинока, как и когда родилась. Оказалось, без семьи, но не совсем без друзей. Черт, Кинан тоже был чертовски хорошим другом, не говоря уже о довольно крутом друге.
Улыбка коснулась ее губ.
– Выкуси, Эшли, – пробормотала она. – Спорим, у тебя нет в друзьях орла. Все, что у тебя есть, это Грэм.
Это можно было сказать вызывающе, но боль, боль, которая не утихла, напомнила ей, как сильно она хотела, чтобы все было по-другому.
Когда эта мысль пронзила ее разум, далекий запах разъяренного тигра пришел в ее чувства, и он приближался. Быстро.
Прыгнув к двери спальни, она быстро отперла ее и открыла, столкнувшись лицом к лицу с разъяренным Грэмом.
Это была не безумная ярость, которая явила тигра, чтобы отметить его глаза и его плоть. Это была Порода, пара, который каким-то образом почувствовал больше, чем он должен был почувствовать.
– Черт, да что с тобой такое? – Отступив, она позволила ему пройти в комнату, наблюдая, как трепещут ноздри, задаваясь вопросом, может ли он обнаружить запах Кинана, даже когда она не могла.
Глядя на него, она скрестила руки на груди в ожидании. Он бродил по комнате с рычанием в груди, когда она удивленно моргнула.
– Ты начинаешь беспокоить меня, – сообщила она ему многозначительно. – Что, черт возьми, с тобой?
– Датчики движения на балконе улавливали движение, и это была не ты,–рычание в его голосе требовало не просто ответов, но и правды.
– Правда? – Медленно двигаясь к балкону, она выглянула за открытые двери, затем повернулась к нему с выгнутыми бровями. – Ну, это была не я, но как ты узнал?
– Кто это был? –его голос заставил ее глаза удивленно расшириться.
– Проверь свои проклятые камеры, Грэм, – огрызнулась она на него. – Кто, черт возьми, может добраться до моей спальни, если ты не знаешь об этом?
Ложь с ним не была предпочтительна по какой-то причине, она не знала почему. Нет сомнений в том, что он лгал ей при каждой возможности. Он был создан, чтобы лгать. Он был ложью.
Она почти слышала, как его зубы скрипят от ее вопроса.
– Никто не сможет попасть в твою спальню без обнаружения, – признался он, нисколько не обрадовавшись.
– Может, тебе стоит проверить свою электронику, – медленно предложила она, словно опасаясь его настроения.
Взбесив его, она сама была в подвешенном состоянии.
– Я проверил свою электронику. – Повернувшись к ней лицом, уперев руки в бедра, он столкнулся с ней тяжелым хмурым взглядом. – Что ты задумала, Кэт?
Он сказал это так серьезно, что ей пришлось рассмеяться.
– Что я задумала? Серьезно, Грэм? Думаю, это я должна задать тебе этот вопрос. Ты мастер игр, а не я.
Опустив руки, она подошла к двери спальни и держала ее, готовясь хлопнуть ею у него за спиной.
– Почему бы тебе не проверить свою электронику снова, дикарь, потому что у меня нет времени на твои капризы.
Перемены в нем были мгновенными, но тогда они только начали совпадать с ее.
Брачная лихорадка.
Она жаждала его два дня. Потребность в его прикосновениях росла как потребность наркомана в дозе.
Кэт задавалась вопросом, может ли найти программу из двенадцати шагов, чтобы исправить это.
Она сомневалась в этом. Она никогда не была везучей.
Конечно, ради Бога, должно быть лекарство, а не просто какое-то глупое гормональное лечение, чтобы помочь справится с симптомами. Поскольку у нее есть новости для него, она не собирается вновь переживать очередную терапию.
С нее хватило в детстве.
– Мои капризы? – осторожно спросил он, выражение его лица стало напряженным, а глаза осторожно сузились.
Она не могла не закатить глаза.
– Разве ты не понял, что этот взгляд и тон голоса действительно не работают на меня? Дни слепого послушания прошли, Грэм. Они никогда не вернутся.
– Ты больше не ребенок, Кэт, – усмехнулся он. – Слепое послушание никогда не было тем, чего я хотел. Тем не менее, ты, похоже, полна решимости оставить нас в прошлом, где каждый поступок, каждый ответ, либо черный, либо белый, когда прекрасно знаешь, что наши жизни никогда не существовали в таком плане.
– Ты имеешь в виду план, где я могла бы тебе доверять? – ворчливо спросила она, крепче сжав дверь. – Ты прав. У нас никогда его не было, я лишь так думала.
– Для человека с исключительной фотографической памятью и способностью к логике, ты можешь быть удивительно близорукой и удивительно нелогичной, – обвинил он ее, когда выражение его лица выражало неодобрение. – Я хорошо тебя обучил, Кэт. Почему бы тебе не использовать некоторые из этих невероятных даров, которые, как я знаю, у тебя есть, для чего-то другого, кроме ненависти ко мне?
Хлопок двери не был шоком. Даже когда ее мускулы сжались и шипение ярости покинуло ее губы, она с силой толкнула его в дверной проем с сильным взмахом запястья.
– Потому что ты заслуживаешь моей ненависти? – парировала она, зная, что не ненавидит его.
Кэт знала это все время. Она никогда не ненавидела его ни на миг. Насколько проще была бы ее жизнь, если бы она могла.
– В глазах ребенка, возможно, – согласился он. – Но ты не ребенок, Кэт. Даже в двенадцать ты не была ребенком, не больше, чем у Джадда и меня была возможность заявить о своей невинности. Когда я исчез, ты знала, что меня не забрал этот эскадрон смерти, точно так же, как ты знала, что переливание твоей крови будет иметь ужасные результаты. Ты проигнорировала то, что знала.