– Ты умирал! – закричала она, ошеломленная болезненным воспоминанием страха при виде его ран и крови, которую он потерял. – Я не могла потерять тебя.
Но она потеряла его.
Он стоял там, просто уставившись на нее, его взгляд был тяжелым и мрачным. И знающим.
Она знала, что переливание разозлит его. Она слышала, как доктор Фостер говорил ему никогда не рисковать без принятия мер предосторожности. Она не знала, какие были меры предосторожности, но она видела инъекцию, которую он получил до переливания от нее после того, как эксперимент, проведенный доктором Беннеттом, не удался.
– Для тебя это стоило риска, – предположил он, его голос был невероятно грустным. – Этот риск вышел из-под контроля.
– Потому что я заразила тебя? – усмехнулась она.
Отойдя в другую сторону комнаты, она потерла руки, теперь боль от его прикосновения была почти невыносимой.
– Я не буду ссориться с тобой из-за того, что ты отказываешься видеть,–он выдохнул, звук был полон усталости или грусти. – Я могу понять твой гнев, Кэт. Я даже могу понять ненависть. Твой отказ признать то, что ты знала тогда и сейчас, я отказываюсь принять.
Он отказался принять это?
Он сделал все возможное, чтобы изолировать ее, лишить ее друзей и преданности, и он думал, что она должна просто принять это? Признать, что он думал, что она должна знать?
– Я никогда не буду доверять тебе, – с болью прошептала она. – Никогда.
Двигаясь к ней, он медленно и ровно покачал головой.
– Ты уже доверяешь мне, детка, ты просто еще не хочешь принять это.
– Ты сошел с ума. – Неверие боролось с голодом, растущим внутри нее, когда он подошел ближе.
– Да, я сделал это давным-давно, – согласился он, обвивая рукой ее талию, притягивая к себе. – Потом я нашел его в одинокой пустыне, наблюдая за тигрицей на охоте, и понял, что все, о чем я мечтал, было прямо у меня под носом, когда я искал ее.
От удивления она приоткрыла губы, и собиралась потребовать объяснения, но его поцелуй украл слова, а также необходимость в них. Объединяя их вместе, смешивался вкус брачного гормона, разливающегося от них обоих, взрывающегося через ее чувства и эмоции.
Обхватив руками его шею, ее пальцы вонзились в его волосы, чтобы прижать его к себе, когда мучительный стон вырвался из ее горла, Кэт знала, что больше не сможет выжить без него.
Она искала его. Она это знала. Она завлекла его обратно в пустыню, дала ему подсказки, необходимые для ее поиска, и отказалась сообщить ему, с кем он общался. Она ждала его ночь за ночью, искала ночами в пустыне и говорила себе, что ненавидит его. Она говорила себе, что просто устала ждать, когда он найдет ее и убьет.
Однако то, что он сделал намного болезненнее.
Тем не менее, она сотрудничает, не так ли?
Мучительный стон и понимание наполнил их поцелуй.
Обхватив ее руками, Грэм поднял ее и понес к кровати. Его губы все еще обхватывали ее, их языки облизывали друг друга, смакуя поцелуи и голод, когда он навис над ней. Его тело накрыло ее, его руки изучали, снимая одежду, отделяющую их и блокирующую доступ к обнаженной плоти, когда она рвала его одежду заостренными когтями, пока ничего не осталось.
Его грубая, жесткая кожа, потирающаяся об ее нежную плоть, и его губы, прервавшие поцелуй, скользили к чувствительной линии шеи.
– Ты только что разорвала мою одежду. – Он заставляет ее наклониться, чтобы дать ему больший доступ.
– Ой, мне так жаль. В следующий раз, я исправлюсь, – прошептала она, затаив дыхание, поглаживая руками его спину, удивляясь жестким мышцам, сгибающимся под его кожей.
– Уверен, так и будет, –подняв голову, он уставился на нее.
Словно заглядывая внутрь нее.
Видел ли он ночи, когда она искала его в пустыне, настолько жаждавший увидеть его, что она, черт побери, удостоверилась, что он знает, где она? Что он узнал кто она? Видел ли он страх, с которым она боролась, чтобы скрыться в детстве, голод, который она испытывала, когда стала женщиной?
– Моя Кэт, – прошептал он, проводя пальцами по ее щеке, затем опустил голову, прислонившись своей щекой к ее. – Позволь мне обнять тебя, детка, только на мгновение, побудь моей Кэт.
Только на мгновение.
В ней бушевал голод, голод, который вышел далеко за пределы сексуального в царство разбитых снов, разбитого сердца и шрамов души. Но необходимость удержать его следовала за ней через все это.
Необходимость быть его, в каком бы качестве он ни позволил ей принадлежать ему, всегда была ее частью. Независимо от того, было ли это закодировано или предназначено природой, да и имело ли это значение? Потому что потребность в этом намного превосходила все, что могла создать наука.
Закрыв глаза, Кэт уступила нужде, голоду и подавляющим эмоциям, которые сдерживала с такой силой, что порой боялась, что это задушит ее.
Она позволила себе быть той, кем была рождена.
Его Кэт.
• ГЛАВА 15 •
Она мечтала о его прикосновении.
Лежа под ним, Кэт думала, сможет ли когда-нибудь восстановить свою эмоциональную дистанцию.
Мозолистые ладони поглаживали по бокам бедра, тепло и трение разлетелись по ее чувствительной плоти во вспышках удовольствия. Когда она сжала пальцами одеяло под собой, стон в ее горле вырвался наружу. Скулящий звук удивил, а боль нужды потрясла ее.
У нее перехватило дыхание, когда одна рука снова погладила ее по боку, кончики его пальцев ласкали, тянулись с изумительным жаром, пока они не обвились вокруг опухшего изгиба ее груди. Его губы ласкали от шеи до ключицы, немного пощипывая, заставив оторвать руки от кровати, чтобы сжать его плечи.
Ей нужно держаться за него, нужно успокоить ее чувства, когда его большой палец коснулся ее соска, а его губы скользнули по быстро растущей плоти к твердому, ноющему кончику.
– Грэм,–шепот его имени не помог ей найти опору.
Его губы окружили плотный пучок нервов, зубы стучали по нему, прежде чем он всосал его в рот с сильным разрушительным давлением.
Кэт прислонилась головой к кровати, головокружение накрыло ее, когда удовольствие пронзило ее, раздвоенные пальцы шипящего ощущения ударялись прямо в ее матку.
– Грэм,–она выкрикнула его имя.
Выгнувшись к нему, Кэт ахнула от удовольствия, горячее давление разрушило ее контроль, когда удовольствие пронеслось от соска к ноющему пучку нервов между ее бедрами.
Электрические импульсы крошечных взрывов пронеслись по телу, погружая Кэт все глубже в трясину хаотических потребностей, физических и эмоциональных, которые пронзали ее. Когда его рот ущипнул сначала один сосок, а затем другой, прежде чем снова перейти к первому, Кэт боролась, чтобы вернуть свои чувства под контроль.
Но не смогла.
Удовольствие было разрушительным. Это разрушило оборонительные сооружения, которые она выстраивала годами, и заменило их такой острой потребностью, из-за которой она задавалась вопросом, будет ли когда-нибудь снова прежней.
Задавалась вопросом? Нет, Кэт знала, что больше никогда не будет прежней.
Она боролась с осознанием того, что есть часть нее, которая всегда будет принадлежать ему, но здесь, в этот момент, не было борьбы с этим. Там не было никакого отрицания этого.
– Мне нравится твой вкус, – прошептал он, его губы гладили ее сосок, прежде чем он начал спускаться ниже с пылкими поцелуями.
Его губы скользили по животу, поглаживая нежную плоть, опускаясь ниже. Снова лаская пальцами по бокам ее бедра, медленно раздвигая ноги. Он ослабил свои поцелуи ближе к пульсирующему комочку клитора.
Она не могла этого вынести.
Ее чувства кружились, погруженные в водоворот приближающегося экстаза, в котором она была уверена, не выживет.
– Просто отпусти себя, Кэт, я с тобой, – прошептал он, тепло его дыхания доносилось до плотного бутона, умоляющего его внимания. – Я с тобой, детка.
Довериться ему в этом? Он удержит ее?
– Грэм… О, боже…
Ее руки хлопнули по кровати, когти вонзились в одеяла, а бедра рефлекторно выгнулись от поразительного удовольствия, которое пронзило ее.
Его язык облизал раздутые, насыщенные складки между бедрами. Медленное, чувственное прикосновение фантастического ощущения пронеслось через нее и уничтожило все шансы на сохранение контроля.
Это прошло.
Не было даже мысли о контроле. Ничто не имело значения, кроме каждой изысканной ласки его злого языка, когда он двигался через чувствительную плоть, прежде чем закружиться вокруг узкого пучка нервов, пульсирующих ради освобождения.
Она выгнулась, ее бедра раздвинулись дальше. Каждая ласка усиливала эротический эффект в клиторе, втягивала ее все глубже в ощущение шторма внутри нее. Она мчалась к его центру, тянулась к нему, стонала, задыхаясь.
Это было так хорошо.
Интенсивность каждого ощущения, бурный порыв удовольствия, бушующий по ее телу, только усиливали эйфорический туман, наполняющий ошеломленные чувства.
Каждый пульс крови, бьющий по ее венам, нес адреналин, наполненный удовольствием, чтобы подарить ей эмоции, запирая ее в чувственном водовороте, который создавал Грэм.
Грэм.
Ее Грэм.
Какое бы имя он ни использовал, какую бы личность ни взял, он – ее. Он всегда был ее.
Так же, как она всегда принадлежала ему.
Каждый путь, по которому они шли в жизни, каждое сражение, каждая ночь, когда она искала во тьме, были частью пути, ведущего к этому.
К этому удовольствию.