наклонился над ней. Синеющие губы издавали слабеющий, но все еще различимый звук: "Самурай, ты напрасно взялся за работу убийцы. Дедушка учил меня... Я знаю, чего ты боишься..." Тецуи слушал с интересом. Воспаленный, разлагающийся мозг умирающего не раз порождал галлюцинации и видения, весьма любопытные для слушателя. В такие моменты он чувствовал себя единственным зрителем уникального, никогда больше не повторяемого спектакля. Он заботливо, почти по-отечески приподнял голову девушки. Слова ей давались с огромным трудом. "Ты никогда не обретешь покой и не воссоединишься с душами своих предков...Когда ты потеряешь лицо - они не узнают тебя... Тебя ждет бесславная смерть." Девушка сделала последнее, отчаянное усилие, и вцепившись в куртку своего убийцы выдохнула ему в лицо - "Смотри". И затихла в его сильных руках. Но еще до того, как голова ее безвольно откинулась назад, еще до того, как прическа смоляным водопадом низринулась на маты из рисовой соломы, Тецуи коснулось дыхание умирающей. Оно холодным облаком обволокло легкие, цветастым туманом поплыло перед глазами - и тяжелыми тягучими каплями осело на лицо и веки. Зрение преобразилось на несколько кратких мгновений - но и за них он увидел довольно. Из головы девушки заскользили огненными змеями языки пламени. Некоторые из них сворачивались в клубки и исчезали, оставляя после себя небольшие буроватые скользкие пятна. Другие - ползли как настоящие змеи, изо всех сил стремясь покинуть комнату смерти. Самурай слышал легенду о хито-дама - мистических частичках души человека, покидающих его тело в момент смерти в виде сгустков пламени. Но стать свидетелем подобного - ему не доводилось. Тецуи вскочил на ноги - и бросился в погоню за сполохами. Настигая, он топтал их ногами, заставляя превращаться в жалкое подобие морских водорослей, грязными ляпками пачкающими безупречные татами. Один из сполохов вдруг, остановившись, вспыхнул ярче других - и сам направился к преследователю. Он рассыпался у ног убийцы на сотни маленьких, едва приметных жарких огоньков. Язычки пламени, подобно маленьким проворным термитам заспешили вверх по ногам самурая, пробираясь под одежду, и каждый из них причинял хоть и кратковременную, но сильную, боль. Тецуи пришлось хлопать себя по бокам, чтобы потушить эти маленькие живые костры. Он стал похож на человека, случайно оказавшегося вблизи муравейника. С каждым хлопком один огненный термит умирал. Но остальные - продолжали свой путь наверх. И чем выше поднималось призрачные насекомые, тем злее и жарче становились их укусы. Когда жжение подобралось к шее, Тецуи понял, что может не успеть остановить проклятые искорки, прежде, чем они доберутся до глаз - и бросился во двор, к небольшому декоративному пруду. И как раз вовремя - волна огня безжалостным обручем сдавила шею - и выплеснулась на лицо. Погружая лицо в спасительную прохладу вод, Тецуи чувствовал, как идет волдырями и лопается кожа. На всякий случай - он погрузил в воду всю верхнюю часть тела - и осознал, что огненная магия отступила. Поднимаясь с колен и выжимая промокшую одежду - самурай громко расхохотался. Неужели глупая китайская девчонка полагала, что воина может напугать какое-то примитивное волшебство? Он поднял голову - и похолодел. У склона горы, вдалеке, стояла девушка, одетая во все белое. Мужчина мог бы поклясться что разглядел черты лица Тигровой Лилии. Впрочем, наваждение длилось недолго. Порыв ветра, подняв тучу пыли, на миг скрыл фигуру в белом. А когда пыль осела - наваждение уже рассеялось. Весну сменило лето. Наступила сумрачная осень. За ней не замедлила прийти зима. И все это время Тецуи сопровождали несчастья, непрерывной чередой проливаясь на его голову. И весь год Тецуи непреклонно преследовал призрак девушки в белом. Тогда, когда повозка, груженая углем, покатилась вдруг сама собой под откос на горной тропе. Она увлекла за собой в пропасть трех человек. И только отменная реакция бойца спасла Тецуи от гибели. И тогда, когда струна подвесного моста лопнула, когда самурай переходил на другую сторону ущелья. Цепкие руки и сноровка позволили ему избежать бесславной смерти. И тогда, когда лодка, плывущая по течению, неожиданно налетела на полном ходу на подводный валун и Тецуи отбросило на самую середину стремительной холодной реки. И тогда, когда в сосну, под которой устроили привал товарищи Тецуи, ударила молния, убив двоих. И вот что заметил Тецуи - каждый следующий раз он видел девушку все четче и четче. Она явно приближалась к нему, медленно, но непреклонно. Образ с каждой луной становился все ярче, все насыщенней, обретая при этом черты Тигровой Лилии. Несмотря на то, что лицо призрака юрэй оставалось как бы подернутым дымкой - мужчина не сомневался, чей дух не оставлял его в покое. Особенно запомнился воину случай в старой шахте, расположенной подле резиденции дайме. Люди господина заметили некие тени возле шахты. И повелитель отдал приказ - обследовать штольни, не послужили ли они пристанищем для шпионов противника. Тецуи вошел в шахту в сопровождение целого эскорта людей даймё. В отличии от них, он не стал обременять себя кольчужным доспехом. Даже если в лабиринтах шахты действительно затаился враг - Тецуи предпочел бы возможность свободного маневра крепости брони. До-мару из выдубленных и переплетенных шелковым плотным шнуром кожаных пластин да башмаки куцу из медвежьей шкуры - вот и все, что составляло снаряжение воина. Издавая минимум шума, они могли послужить достаточно серьезной защитой от короткого оружия и острых камней. Прямой обоюдоострый меч цуруги как нельзя лучше подходил для условий ограниченного пространства. Неразумно использовать дай-катана, если он при замахе может воткнуться в потолочную крепь или зацепить длинным клинком сваю. Воины быстро рассеялись, растеклись по многочисленным ответвлениям подземелья. Разбившись на пары при неверном свете факелов они обшаривали каждый угол в забое. Напарником Тецуи оказался совсем молодой худощавый паренек, одетый в дешевый складной доспех, с непропорционально огромными наплечниками - содэ. За поясом молодого героя сверкали кинжалы-саи. Воин должен уметь пользоваться любым видом оружия. Но саи Тецуи не любил. Он знал, конечно, что при должном навыке, ими можно спасти свою жизнь при атаке мечом, захватить вражеский клинок и даже попытаться сломать его, заклинив между прутьями трезубца. Но шансы воспользоваться этим в реальном бою Тецуи оценивал как самые ничтожные. Два факела отбрасывали по сторонам причудливые тени, узор которых покрывал таинственной магической резьбой стены подземелья. После жаркого летнего дня прохлада заброшенных штолен являла собой разительный контраст с поверхностью. Поворот за поворотом одолевали воины - размеренно, буднично, монотонно. Как вдруг до чуткого уха Тецуи донесся неясный звук. Будто металлические бусинки рассыпались прямо за очередным скальным выступом. Или смех шаловливого ребенка прорезал тягучий застоявшийся воздух. Самурай сделал юноше знак остановиться. Осторожно, шаг за шагом приблизился воин к повороту. Рука, лежавшая на рукояти меча готова была одним молниеносным движением рассечь неприятеля, притаившегося во тьме. Однако, миновав поворот, Тецуи увидел совершенно иную картину. На полу шахты, в круге света, производимого масляным фонарем,сидел ребенок, закутанный в белое покрывало, полностью скрывавшее и его маленькую фигурку, и лицо. Малыш увлеченно играл. Время от времени взрывы непосредственного детского смеха наполняли пространство пещеры. Перекатываясь с пятки на носок, и пристально вглядываясь в окружающий сумрак, Тецуи приблизился и заглянул через плечо ребенка. Перед ним, на утоптанном земляном полу, белели человеческие кости. Несоразмерно длинная рука с кожей, напоминавшей древний полуистлевший пергамент, показалась из складок одежды. Сгребла останки в широкую желтую ладонь - и резким движением вновь бросила об землю. Фигурка снова мелко задрожала от хохота, оценив хаотичный рисунок, образовавшийся из жутких черточек. Вдруг движение руки прекратилось. Она замерла в воздухе. Казалось, существо под покрывалом заметило приближение людей. Да и не мудрено. Юноша за спиной самурая перемещался достаточно неуклюже, выдавая шорохом их присутствие. И тут Тецуи заметил нечто странное. Пальцы этой старческой руки были напрочь лишены ногтевых пластин. Любопытство взяло верх над осторожностью, и воин наклонился ниже. И тут же - наткнулся на ответный взгляд. Если, конечно, можно было назвать взглядом то, что произошло. На четырех кончиках пальцев образовался небольшой горизонтальный разрез - и, распахнувшись широко - каждый разрез открылся светящимся во тьме глазом! Воины отпрянули. Существо издало зловещее змеиное шипение, и, оседая, принялось распадаться на трепещущие белоснежные лоскуты, образовавшие кольцо вокруг опешивших самураев. Ожившая ткань продолжала мерное, завораживающее движение, не приближаясь и не удаляясь от воинов. И почти незамедлительно, земля под ногами воинов пошла меркой рябью. Из твердой скальной породы она превращалась на глазах в глину. Ноги вязли в густом месиве, которое продолжало терять плотность. Грунт пошел пузырями, как на болоте, когда снизу поднимается удушливый гнилостный газ. Куски ткани, змеясь, как ни в чем ни бывало - продолжали свое движение. Вслед за н