Эльза не знала, что ответить: после смерти Отто она явно не ушла в монашки, но такие обвинения были просто чудовищными, и в ней начала закипать злость. Еще мгновение назад она даже в душе жалела эту несчастную, но жалость исчезла, как и страх:- Поставь бутылку и выходи из цеха!- Нет! Я все здесь сожгу! - Брадельская резким движением выплеснула на себя треть бутылки и зашлась в кашляющем смехе. - И тебя тоже.
Эльза сама не поняла, как ее тело среагировало быстрее мозга, но когда сумасшедшая бросила в нее бутылку, то она метнулась в сторону, и бутыль грохнулась на цементный пол. Стекло раскололось и бензин растекся перед Эльзой и остальными работницами.
- Руки подними! - грубый мужской голос прозвучал неожиданно близко, и Эльза, обернувшись, увидела молодого полицая с карабином в руках, ствол которого был нацелен на Брадельскую. - Еще одна немецкая давалка! - истерически захохотала полячка, и чиркнула спичкой. Тотчас раздался выстрел, Эльза зажмурилась, а когда открыла глаза, то с удивлением и даже некоторым облегчением увидела, что полицай промахнулся. Но Брадельскую это не остановило, и она, использовав несколько спичек, все же сумела зажечь коробок, и поднесла его к своей одежде.
Когда-то давно Эльза пыталась поджечь бензин спичками, в детстве она была ребенком любознательным, шаловливым и изобретательным, но у нее так это и не получилось: спички тухли чуть ли не на лету, а топливо не загоралось, но сейчас Брадельской удалось это сделать. Пламя быстро охватило безумную. За спиной Эльзы раздались крики ужаса, кто-то потянул ее за рукав, но она резким движением вырвала руку и сделала шаг в сторону Брадельской.
- Фрау Эльза, в сторону! - мастер цеха попыталась оттащить ее, но Эльза опять вырвалась. Горящая Брадельская завизжала от боли и начала опускаться на колени, инстинктивно пытаясь сбить огонь. Загорелись волосы, и этот запах перебил даже химические пары. Полицай зачем-то выстрелил еще раз в сторону сумасшедшей и снова промахнулся, Эльза закричала:- Не стрелять!
Хотя если бы его выстрел был точным, то страдания полоумной прекратились, но Эльза и сама не поняла, почему остановила его, а он подчинился. Она видела как обугливается кожа, как горящий кусок мяса, совсем недавно бывший телом человека извивается от боли, но Брадельская перестала визжать: видимо, болевой шок, отключил сознание. Эльза скомандовала:
-Песок тащите.
Она почему-то вспомнила, что водой такое вряд ли затушишь, а по всему цеху были расставлены деревянные ящики с песком. Но никто не бросился исполнять ее приказ: женщины с криками выбегали из цеха, и она осталась вместе с полицаем наблюдать, как корчится в огне тело сумасшедшей. Горючего было не так уж и много, поэтому огонь не распространился дальше и быстро погас. Эльза с трудом сдержала рвотные позывы, но взгляд от обгоревшего тела не отвела. Желудок полицая оказался не таким крепким, и он, не стесняясь, блевал, упершись рукой в чан на цементный пол.
А Эльза все смотрела и смотрела на обгоревшее тело, огонь как бы в издевку не затронул лицо Брадельской, запечатлев ненавидящий оскал. Эльза отвернулась, стянула очки и пошла к выходу. Уже в раздевалке ноги у нее подкосились, но две работницы успели подхватить хозяйку фабрики под руки и вывести на улицу. Эльза прислонилась к стене и медленно опустилась на землю. Она пыталась привести мысли в порядок, но пока получалось плохо. Подбежал второй полицай - постарше и смутно знакомый:
-Фрау Эльза, вы в порядке?
Она отмахнулась и показала рукой на дверь в цех. Мужчина бросился туда, через пару минут вывел своего сослуживца:
- Надо доложить герр Зайберту.- Докладывайте.