Однако Шульца беспокила не дальнейшая судьба Зайберта под наркотиками, а текущая ситуация. После приезда, когда он начал изучать дело, то сперва порадовался, что с местным гестапо все прошло гладко, но уже через пару дней он начал понимать, что все слишком гладко, приторно сладко. Эдакая расслабляющая благодать. Шульц сделал еще глоток: ему нравилось вот так сидеть в кафе одному и размышлять. Ни дома, ни в рабочем кабинете, ни на прогулке в парке, ему не думалось так хорошо. А вот полупустые кафе со спокойной негромкой музыкой отлично помогали для решения многих задач. В Берлине найти такие места было достаточно просто: даже в самых популярных заведениях бывали «мертвые» часы, когда посетителей ноль, и он пользовался такими моментами.
Шульц знал, что за два года Зайберт написал несколько рапортов с просьбой вернуть его на фронт, но получал вежливые отказы. Руководители здраво рассудили, что пока имеет смысл подержать его в тихом спокойном месте. И вот Шульц осознал, что именно стараниями Зайберта этот городок начал превращаться из тихого озера в бушующее море. В личном деле гестаповца отмечалась его прекрасная эрудиция, чувство юмора, а этот показатель связан с уровнем интеллекта. Тупые люди равнодушны к шуткам или просто не понимают их. Так что с мозгами у Зайберта был беспорядок, но работали они, когда нужно, очень эффективно. По стечению обстоятельств местный комендант самоустранился от всех проблем и решений, так что город полностью был под властью этого здоровяка. И Шульц сначала никак не мог понять, почему за два года Зайберт не сумел поймать убийцу. Его отговорки про отсутствие опыта и якобы акценте на ведение борьбы с сопротивлением и саботажем, только сперва выглядели убедительными. Сыщик убедился, что гестаповец вполне может контролировать ситуацию , да и информаторов у него точно очень много. С его талантом входить к людям в доверие.После того, как Барт начал плотно работать с Шульцем, то заметил, что гестаповец стал более дружелюбен с ним. Это объяснялось очень просто: Зайберт хотел знать максимум о ходе расследования, хотя Шульц и пообещал ничего не скрывать Но он никому не доверял и желал иметь альтернативный источник информации. И гестаповец начал приближать к себе лейтенанта, хотя до появления сыщика придерживался сугубо рабочих отношений.
Так что Шульц подозревал, что именно Зайберт намеренно затягивал расследование убийств до его приезда с целью накалить обстановку до максимума, причем сделать это так, чтобы не бросить тень на выполнение своих прямых обязанностей — борьбу с инакомыслием и партизанами. Он скорее всего преследовал две цели: получить карт-бланш на террор, с помощью террора и поимки убийцы получить перевод в то место, где его натура сможет полностью развернуться. Шульц ни на секунду не мог усомниться, что под маской шутника и обаятельного здоровяка скрывается убийца, которому просто нравится убивать людей. Шульц ни капли не осуждал Зайберта за такое: это даже хорошо, что человек с таким желанием служит в гестапо, на благо Рейха, но вот методика достижения заветного перевода вызывала у него раздражение. К тому же несвоевременное решение проблемы с психопаткой множило трупы молодых немецких офицеров, так что их смело можно отнести на счет Зайберта. Самое печальное было в том, что формально и по закону обвинить Зайберта во всем этом было невозможно: гестаповец все продумал и сделал так, чтобы не навлечь на свою голову неприятностей. А что: ж/д функционирует, фабрика работает, госпиталь принимает пациентов, актов открытого сопротивления против германских войск и граждан до последнего момента не было, активность партизан нулевая, банды уголовников периодически уничтожаются, налоговые и продовольственные сборы выполняются в полном объеме, жалоб от местного населения почти никаких. А мертвые офицеры- чистая уголовщина на бытовой почве.
Но жажда убийств в гестаповце никуда не делась, она только росла , а сейчас он почти вплотную приблизился к тому моменту, когда это чувство грозило вырваться наружу и явить себя окружающим во всей красе. Сыщик в душе надеялся хотя бы на то, что Зайберту пока неведома личность убийцы, но иногда его посещала мысль, а не действовала ли эта женщина по приказам гестаповца. Если это так, то Зайберт — соучастник. Но Шульц, поразмыслив, пришел к выводу, что вряд ли Зайберт стал бы рисковать таким образом. Нет, просто он вел следствие спустя рукава, поставив заниматься им лейтенанта Барта, человека не без способностей, но очень далекого от расследований и не имеющего опыта розыскной деятельности. Как исполнитель лейтенант был идеален, а то, что ему удалось связать смерти офицеров воедино свидетельствовало о не самом примитивном уме. Однако отсутствие опыта и , скажем честно, багажа знаний не сильно помогали лейтенанту в расследовании.