– Ты знаешь, Си, как я тебя люблю, и я ужасно волнуюсь от осознания того, что ты тоже меня любишь. Во всем, что с нами произошло, есть свой скрытый смысл. Если бы мы встретились двадцать лет назад, у тебя не было бы Лайлы. Все случилось именно так, как и должно было случиться. У нас впереди еще много лет, чтобы любить друг друга, и это – главное.
Правда
Они пошли пешком. Песок под ногами уже остыл. Вокруг, как и прежде, расстилались обширные пустые пространства, поля, болота, там и сям под деревьями паслись небольшие стада коров, но теперь везде, куда ни кинь взгляд, горел электрический свет. Время от времени рядом проезжали багги или пикапы, из окон домов доносились звуки музыки. Дойдя до центральной площади, они миновали старую церковь, свернули в один из переулков и оказались перед домом, на котором красовалась вывеска «Céu alberto» – открытое небо. Часы показывали только восемь часов, но ресторан был почти пуст. Одинокая официантка убирала со столов грязную посуду.
Они нашли Ирани на кухне. Как и большинство бразильцев, в жилах которых текла индейская кровь, она была невысокой, крепко сложенной, смуглой, черноглазой и черноволосой. Лайла с бутылкой пива в руке сидела не веранде, обращенной в сторону моря, положив загорелые босые ноги на стул. Сердце Сиван затрепетало. Как же они все-таки похожи, подумала она.
Завидев Сиван и Мая, Ирани бросилась к ним, вытирая на ходу мокрые руки о фартук, и принялась оживленно что-то рассказывать, смеясь между предложениями. Сиван наклонилась и обняла ее. Не успели они дойти до стола, возле которого сидела Лайла, как из дома вышел муж Ирани Лусимар и восторженная церемония приветствия повторилась, что дало Сиван время собраться с силами перед предстоящим разговором с Лайлой.
Лайла радушно улыбнулась Ирани и Лусимару, удостоив Сиван лишь вежливого кивка головы. В течение часа все вспоминали те давние дни, когда Сиван была частым гостем в «Открытом небе». Май вспомнил о своем пребывании в Атинсе и спросил нет ли каких новостей о Буне, на что Ирани ответила, что Буна теперь живет в Сан-Луисе и что в последнее время он сильно болеет. Май поделился с ними забавной историей о том, что у Буны было сорок братьев и сестер от десяти разных матерей, и что его отец никак не мог запомнить имена всех своих детей, из-за чего в семье возникали постоянные споры.
Сиван посмотрела на Лайлу, которая все это время смотрела в сторону. Что ей оставалось делать? У нее была только одна дочь.
В конце концов Ирани и Лусимар ушли на кухню и оставили Сиван, Мая и Лайлу втроем.
Наступила неловкая пауза. Лайла достала табак, свернула две сигареты и толкнула одну из них по столу в сторону Сиван.
– А теперь скажи мне, как ты могла? – произнесла она, и не успела Сиван ответить, как она повторила снова, – Как же ты могла?
– Я…
– Нет! Не отвечай!
Сиван откинулась на спинку стула и дрожащими руками прикурила сигарету.
– Лгунья! Просто жалкая лгунья, вот ты кто!
– Да, я лгала тебе…
– Ты что, думала, что у тебя есть на это право?
– Нет…
– Знаешь, что мне больнее всего?
Сиван поняла, что Лайла не собирается ничего с ней обсуждать, и решила дождаться окончания ее гневного монолога.
– Больнее всего для меня то, что ты лишила меня матери. Ты лгунья и эгоистка, и поделом тебе, что за всю жизнь тебя никто не полюбил. Вот тут сидит Май, и я говорю ему: «Уходи, она и в подметки тебе не годится». У тебя нет сердца. Она, может, и была больна, но у нее было большое сердце, и она была настоящим человеком. А ты воровка! Проститутка!
– Хватит, Лали, достаточно! – вмешался Май.
Лайла встала, и глаза ее наполнились слезами.
– Ненавижу тебя! – прорыдала она и выбежала из ресторана.
– Оставь ее, – сказал Май. – Дай ей успокоиться. Она еще вернется.
Сиван вспомнила, как однажды рассрердилась на Лайлу, которой тогда было тринадцать лет, и как та, не тратя понапрасну слов просто развернулась и выбежала из дома босиком и без телефона. Тогда Сиван тоже испугалась, что Лайла навсегда перестанет с ней разговаривать, но не прошло и двадцати минут, как она вернулась домой и извинилась.
– А если нет?
– Этого просто не может быть, Си.
– Расскажи мне, как все было.
– Я встретил ее в Сен-Луисе, и мы поехали в Баррейриньяс. Добрались мы туда поздно, и нам пришлось переночевать. Наутро мы взяли лодку и приплыли сюда. Лайле все очень понравилось. Мы прошлись по деревне, а потом поехали с Серджиньо в дюны. Лайла была такая счастливая, прямо светилась вся. Вечером мы пришли сюда пообедать. Ирани вспомнила меня, и я представил ей Лайлу как дочь своей подруги Сиван.