Мой гость вынул изо рта трубку, не спеша выбил ее и только после этого сказал:
— Господин депутат, я с вами абсолютно согласен. Пожалуйста, вот мой паспорт. Зовут меня Миклош Немет, а работаю я на графа Йожефа Палфи.
И сразу все встало на свои места. Мне было известно, что граф Палфи — один из самых активных агентов ЦРУ в Австрии. Правда, несмотря на заявление молодого человека, я отнюдь не был твердо уверен в том, что Немет является агентом Палфи, но в том, что он был связан с ЦРУ, я нисколько не сомневался. Вопросом для меня оставалось только то, на каком уровне он занимался шпионажем, какие задания выполнял и в каком кругу вращался и действовал.
Я не стал спешить с более подробными расспросами. Я только «прощупал» его, на что меня толкал здравый смысл, ибо я знал, что будет еще и завтрашний день. И этот день действительно настал.
После того случая Миклош Немет довольно часто навещал меня. Между нами возникла некоего рода симпатия, он охотно захаживал ко мне выпить рюмку коньяка, выкурить трубку и поболтать.
Время шло, а я ни на шаг не продвинулся вперед в своих намерениях. И вот однажды мое терпение было вознаграждено.
К тому времени у меня уже появилась собственная секретарша. Однажды под вечер, когда я вернулся домой, она сообщила мне, что в моем кабинете меня дожидается молодой человек, который своей трубкой прокурил всю квартиру.
Когда я вошел, мой молодой друг встал. Мне сразу же бросилось в глаза, что от его обычной флегматичности не осталось и следа, но на всякий случай я решил придерживаться своего правила и ни о чем его не расспрашивать.
После второй рюмки коньяка он неожиданно спросил:
— Господин депутат, вы предоставите мне убежище, если я настойчиво буду просить вас об этом?
От неожиданности я чуть было рюмку не выронил. Голову пронзила мысль: «Уж не ловушка ли это? А может, просто самая обычная счастливая случайность?»
Как ни трудно мне было, но я тоже старался держать себя так, будто меня все это мало интересовало.
— Только в том случае, если у вас для этого найдутся серьезные основания.
Судя по всему, мои слова в какой-то степени успокоили его.
— Прошу вас, выслушайте меня внимательно. Я все расскажу.
— Если вы настаиваете, то пожалуйста.
— Так вот… Из Венгрии я уехал пятнадцатилетним парнем. Не буду подробно рассказывать о причинах своего поступка; важно то, что очень скоро я попал в лапы агентов ЦРУ. Они должным образом обучили меня. Я занимался шпионажем в советской зоне оккупации, шатался возле военных объектов, не раз выполнял различного рода диверсионные задания на русских аэродромах и в казармах. Кто мог обратить внимание на пятнадцатилетнего мальчугана? Это, так сказать, было моим основным козырем. Помогала, конечно, и отчаянная смелость, на какую обычно бывают способны лишь подростки. Мне даже нравилось то, что я делал. Мои шефы заметили мое усердие и послали учиться в разведывательную спецшколу. В берхтесгаденский центр я попал уже будучи офицером. Я сделал неплохую карьеру, однако еще лучшую мог бы сделать в будущем, но… вышло так, что я поспорил со своим начальником. Поссорился из-за женщины… Сначала шеф перевел меня на худшую должность, из-за чего, собственно, мне и пришлось познакомиться с лагерем. Затем шеф настолько распоясался, что направил меня в Венгрию, но в том самом месте, где я должен был перейти государственную границу, меня поджидали в засаде австрийские жандармы. Лишь совершенно случайно мне удалось уйти от них. Нетрудно догадаться, что на мой след их навел не кто иной, как сам шеф. Вполне возможно, что по ту сторону границы меня поджидали оповещенные подобным же образом венгерские пограничники… Судя по всему, он решил избавиться от меня как от соперника…
Миклош замолчал, принялся снова раскуривать трубку. Я же с завидной торопливостью поспешил «переварить» услышанное. Сначала мне предстояло определить, не провокаторский ли это трюк? Разобраться в том, какую я извлеку пользу, если помогу этому молодому человеку, который по тем или иным причинам собирается дезертировать, было нелегко. Но труднее всего было определить, лжет мне Миклош Немет или говорит правду. Что может получить венгерская контрразведка, если я вмешаюсь в это рискованное дело? Не настрою ли я этим самым ЦРУ против себя? Однако долго раздумывать я не мог — у меня не было для этого ни минуты.