…Дорогой Бела! Ты, как солдат, лучше моего знаешь, как ужасно бывает, когда по безответственности и упущению рушится человеческая судьба. Война, как известно, без потерь не бывает, однако это вовсе не значит, что жертвовать надо без ума… Таким образом, я осуждаю не борьбу, а лишь способ ее ведения, когда живущие в безопасности люди без нужды подвергают риску жизнь других. Пишу я тебе об этом только потому, что эта история связана с твоим именем.
…Не сердись, но как здешний представитель «Революционного совета» я обязан копию своего письма отослать нашему секретарю Шандору Кишу».
На это письмо я получил ответ, который дал нам в руки важное доказательство. Вот что было написано в нем:
«Дорогой друг!
Твое письмо от 19 апреля я получил; мне понятно твое беспокойство, однако я не считаю необходимым предупреждать об этом кого бы то ни было. С делом я знаком, но должен тебе заметить, что «Союз венгерских борцов» не давал официального согласия на нелегальную деятельность Реннера или кого-либо другого.
Еще раз благодарю тебя за письмо.
Хочу обратить внимание читателя на фразу: «не давал официального согласия…» То есть «Союз венгерских борцов за свободу» не дал согласия на МОН. Письмо Кирая безусловно свидетельствует о том, что эта история превратилась в наших руках в политическое и моральное оружие в борьбе против новых попыток контрреволюционного отребья.
ОПАСНЫЙ ВИЗИТЕР
Ранее я уже упоминал о полковнике Деметере, который вел в хортистской академии курс спецподготовки. Хочу рассказать о нем более подробно, но прежде — вспомнить еще об одном любопытном знакомстве.
В январе 1957 года в Вене в эмигрантской газете «Бечи мадьяр хирадо» появилась статья, в которой сообщалось, что Доминиканская Республика готова принять двадцать тысяч венгерских эмигрантов, взяв на себя все расходы на переезд, а по прибытии на место каждому из них будет предоставлен земельный участок, дом и необходимые орудия производства.
Это было слишком завидное предложение, чтобы не обратить на него внимания. Вскоре выяснилось, что руководил этой вербовкой специально приехавший в Вену генерал Шандор Ковач — начальник доминиканского генштаба, в прошлом банковский мошенник из Дебрецена, подчиненный генерала Трухильо, жестокого доминиканского диктатора.
В моем распоряжении имелось одно-единственное средство, с помощью которого я мог спасти двадцать тысяч несчастных доверчивых венгров: я написал несколько разоблачительных статей, поместив их в различных эмигрантских и западных газетах, в которых отговаривал соотечественников от такого переселения.
Вскоре после опубликования этих статей мой секретарь однажды ввел ко мне в кабинет незнакомого мужчину с военной выправкой.
— Это вы депутат Миклош Сабо?
— С кем имею честь?
Вошедший вытянулся и даже щелкнул каблуками.
— Старший лейтенант венгерской королевской армии витязь Элек Такач.
Я сразу сообразил, что передо мной резидент «Союза венгерских борцов», но сделал вид, что его имя мне ничего не говорит.
— Прошу садиться, господин старший лейтенант. По какому делу пожаловали ко мне? Чем вы здесь занимаетесь?
Он пропустил мои вопросы мимо ушей и, положив одну из газет с моей статьей на стол, спросил:
— Это вы писали?
— А в чем, собственно, дело? Вы имеете что-либо против?
— Нет, что вы, что вы! Просто хочу предложить вам свои услуги в этом деле…
И тут я узнал, что толкнуло господина старшего лейтенанта на столь благородный жест. Корни этой истории уходили в недалекое прошлое.
В начале пятидесятых годов известный оружейный конструктор Пал Кирай бежал за границу, прихватив с собой чертежи нового автомата, которые он продал генералу Ковачу для диктатора Трухильо. Сделка была в полмиллиона долларов и оговаривалась условием, что Кирай лично наладит выпуск нового автомата.
— Полмиллиона долларов — хорошенькая сумма, — отметил я.
— Но Кирай ее так и не получил.
— Тогда почему же он не подал в суд?
— Мертвые лишены такой возможности. Его убил Ковач по указанию диктатора.
Наступила томительная тишина. Я не знал, что и говорить. Возможно, это была провокация, как-никак главу государства обвиняли в убийстве.
— А почему вы решили рассказать об этом мне, господин старший лейтенант?
— Видите ли, господин депутат, без моей помощи Пал Кирай никогда не выехал бы из Венгрии. Мы договорились с ним на десять процентов. Следовательно, Ковач и его люди обокрали меня на пятьдесят тысяч долларов.