— Это уже совсем другое дело. Пожалуйста!
— Из сообщения информационного агентства нам стало известно о том, что на господина Деже Фонадя совершено покушение.
Инспектор достал из ящика стола папку с бумагами и разложил перед нами несколько фотографий. На них был запечатлен Фонадь, лежащий в большой луже крови.
— Судя по снимку, он потерял много крови, — заметил я.
— На него напали и обстреляли. В теле обнаружены три пули, две из них в области грудной клетки…
— Он… жив?
— Да. Рана тяжелая, но не смертельная. Получено разрешение на производство допроса.
— А его портфель? — взволнованно спросил Селлеши.
— Господин Фонадь потерял много крови и потому сейчас очень слаб. Однако он все же рассказал, что в его портфеле находились очень важные документы, имевшие отношение к показаниям свидетелей в комитете ООН, и список венгерских эмигрантских организаций. По-видимому, большевистские агенты долго выслеживали его, а здесь, в Граце, поймали и… — Инспектор развел руками и продолжал: — …К сожалению, отсюда недалеко до венгерской границы. Боюсь, что важные документы находятся уже по ту сторону границы.
— Ужасно! — в отчаянии воскликнул Селлеши.
— Господа, мы со своей стороны предпримем все меры к тому, чтобы… — Инспектор начал вежливо извиняться.
Я мысленно решил, что настало мое время сделать интересное сообщение.
— Хочу успокоить вас, господин инспектор, — проговорил я. — У господина Фонадя не было при себе никаких секретных бумаг.
И инспектор, и мой сопровождающий при этих словах вскочили со своих мест, будто укушенные змеей. И оба они почти одновременно воскликнули, один по-венгерски, а другой — по-немецки:
— Как не было?
Инспектор, видимо, умел держать себя в руках: удивление его быстро прошло, и он спросил меня:
— Прошу, господин депутат, объяснить это подробнее!
— Я, собственно, за этим сюда и приехал. Как представителю «Венгерского революционного совета» мне важно знать, какие именно документы могли попасть в руки коммунистов. Поэтому прежде чем отправиться сюда, я позвонил в Нью-Йорк…
— И ты мне ничего не сказал об этом?! — На лице Селлеши отразился укор.
— Меня заверили в том, — продолжал я, — что после того, как господин Фонадь завершил свою поездку по Америке, в Европу он вернулся как частное лицо… — Тут я сделал небольшую паузу, чтобы они смогли прийти в себя, а затем произнес решающую фразу: — Остается сожалеть о другой потере!
Инспектор так и просверлил меня взглядом:
— Другой потере? Что вы имеете в виду?
— Будучи в Америке, господин Фонадь получил от многих эмигрантов деньги, которые он взялся нелегально провезти в Венгрию, чтобы там вручить по адресам. Вот эти-то деньги и хранились в его портфеле…
Инспектор молчал, «переваривая» эту информацию.
— Господин депутат, а вам известна сумма? — наконец спросил он.
— Да. В общей сложности это примерно… пятьдесят тысяч долларов.
— Пятьдесят тысяч долларов?! Поразительно! — воскликнул Селлеши, не сумев сдержать удивления.
Инспектор в задумчивости перекладывал фотографии.
— Это, во всяком случае, придает делу совершенно другой оборот… Извините меня, господа, но я вынужден попросить у вас дать мне секретную информацию… Видите ли, в изменившейся обстановке, как нам кажется, очень важно…
— Разумеется, мы в вашем распоряжении. — Селлеши стал сама корректность.
— Прошу вас, господин инспектор, — подбодрил я полицейского.
— Я еще раз хочу спросить, чтобы не было недоразумения…
— Пожалуйста.
— Можно ли было… доверять этому Фонадю?
— Разумеется, господин инспектор! — выпалил Селлеши.
— Думаю, что да… — подтвердил я.
— Думаете… Значит, у вас есть какие-то сомнения?
— Видите ли, господин инспектор, если говорить откровенно, то только в интересах следствия… Вопрос этот не простой. Дело в том, что венгерская эмиграция не есть нечто единое целое… что же касается господина Фонадя, то многие считают, что он является членом так называемого «подпольного парламента» Венгрии, однако другие, напротив, придерживаются иного мнения…
— Понимаю, — проговорил инспектор. — И благодарю вас, господа, за помощь.
— Мы тоже благодарим вас. И… разрешите задать вам вопрос личного характера.
— Пожалуйста, господин депутат. Что зависит от меня, то…
— Прошу вас, сделайте все, чтобы деньги нашлись. Господин Фонадь беден, и будет очень неприятно, если они не найдутся.