— Ну, что ты скажешь в отношении моего плана? — С такими словами обратился ко мне Оливер Беньямин, когда я вошел в его номер в отеле «Бавария».
— Могу только сказать, что никто из них не счел нужным заблаговременно поговорить со мной.
— Чего ты жеманничаешь? — резковато спросил он. — Тебе же обо всем рассказали, разве не так?
— Рассказали, по у меня имеются кое-какие опасения.
— А у кого их нет?
— В этом ты прав, — сказал я и замолчал.
Воцарилась недолгая тишина. Он достал из шкафа пальто и, подойдя ко мне, сказал, положив руку на мое плечо:
— Не глупи! Говори!
— Из всего этого получится не единство, а черт знает что.
— Новое всегда рождается в спорах.
— Но не в грязи же.
— Иногда и в ней тоже. — Он просверлил меня взглядом и сказал:
— Ты что-то знаешь!
— Не ходи ты на эти переговоры, вот что…
Беньямин не был глуп и сразу же понял, что я хочу предостеречь его. Перестав одеваться, он сел напротив меня:
— Ну а теперь выкладывай все!
— Не забудь, что Кеваго, Видович и Кирай замышляют что-то плохое. Как только ты появишься, они сразу же начнут.
— Что начнут?
— Будучи заместителем начальника полиции, ты не всегда нежно обращался с обитателями лагеря для интернированных…
Он махнул рукой:
— Старая пластинка!
— Загребал чужие деньги, чтобы купить любовнице дачу…
— Ее и не нужно было покупать. В сорок пятом году дачу можно было заиметь почти даром! — Он вдруг покраснел, затем лицо его пошло пятнами, и я испугался, как бы его не хватил удар.
Сделав несколько глубоких вдохов, он пришел в себя и заявил:
— И все-таки я пойду туда! — Губы у него стали узкими, а всегда бездумные глаза налились кровью. — Я не оставлю Аннуш в одиночестве в такой мышеловке!
После этого разговора я направился в «Гранд-отель» к Кеваго, который не ожидал меня и очень удивился:
— Что-нибудь случилось?
— Пока еще нет.
— А что же?
— Я только сейчас от Беньямина. Он вот-вот лопнет от злости.
Кеваго даже не вздрогнул.
— Фери человек горячий и не умеет держать язык за зубами, — продолжал я и тут понял, что случай подарил мне прекрасную возможность позлить его. — К сожалению, Фери побывал и у социалистов! — выложил я. — Переговоры будут трудными.
Кеваго вспыхнул:
— Кетли тоже не из непорочных! В начале своей политической карьеры она сама голосовала за то, чтобы мандаты большинства ее коллег по парламенту были признаны недействительными. А чуть позже она подалась к сторонникам Ракоши!
Теперь настала моя очередь успокаивать его:
— Так и я тоже попал в тупик. Нужно что-то разрешить…
— Нет! — запальчиво выкрикнул он. — Кетли должна уступить, в противном случае мы все потеряем.
После этих всех разговоров, при наличии довольно зловещих признаков, и состоялось совещание, на котором присутствовали Ференц Надь, Бела Варга, Йожеф Кеваго, Бела Кирай, Ференц Видович и Анна Кетли, возле которой, разумеется, находился и Оливер Беньямин — ее доверенное лицо.
Мне же представился случай услышать о состоявшихся переговорах из уст всех участников (за исключением Кирая). Самое главное и важное я услышал от Ференца Надя.
Он через Ауреля Абрани назначил мне свидание. С Надем мы не встречались со времени конференции в Страсбурге.
— Скажи, ты что, сердишься на меня? — Он обнял меня, когда я пришел в «Гранд-отель», где он тогда жил. Он специально спустился вниз, чтобы встретить меня. Австрийские власти не забыли дела о складах оружия при бургенландском оружейном заводе и, чтобы избежать осложнений в международном плане, разрешили ему приехать в страну всего на двадцать четыре часа. Несмотря на недостаток времени, он все же решил повидаться со мной.
— О, брат Фери, то дело прошлое!
— Видишь ли, Миклош, такова уж политика. То, что произошло с тобой в Страсбурге, не имеет никакого отношения к тому, что я пережил сегодня здесь, в Вене.
— Тебя обидели?
— Меня — нет. Но могу смело сказать, что еще никогда в жизни мне не было так стыдно, как на сегодняшних переговорах.
— Они были неровными?
— Сплошь колдобины, и даже с грязью. Боже мой, чем только они не поливали друг друга!
— Кто это «они»?
— Главным образом Видович и Беньямин. Ты себе даже представить не можешь, как закончилось это, с позволения сказать, объединительное совещание, если Тедди был вынужден сбежать в самом его разгаре!