Не знаю, насколько хорошо я сыграл избранную для себя роль борца за правду и справедливость, но я и дальше действовал по плану, продуманному мною еще ночью. Я вскочил. Меня прорвало, словно долго дремавший вулкан.
— Я не затем полз под проволокой по минному полю, рискуя собственной жизнью, чтобы и здесь мне затыкали рот, как там, дома! Если и здесь, в свободном мире, надо избегать критики, то в чем же тогда разница? Где же та демократия, тот свободный образ жизни, за которые мы сидели и сидим в тюрьмах? Где, я спрашиваю, достойная человека жизнь, которую нам здесь обещали? Где она?!
Мистер Хилл с невозмутимым спокойствием дослушал до конца перевод моей пламенной речи.
— Вы политик, — прозвучал его ответ, — а потому должны знать, что между благими пожеланиями и суровой реальностью пролегает глубокая пропасть. Ваша смелость и убежденность поможет ее преодолеть. Но вы должны учитывать, что и у нас тут работают разные люди. Среди них вы найдете в вашей борьбе и друзей, и противников. Меня вы можете считать одним среди первых.
Когда мы вышли из кабинета директора, Арпад находился в экстазе. Уравновешенный по природе, привыкший скрывать свои чувства и сомнения под маской внешней флегматичности — в этом я потом убедился, — он был прямо-таки в восторге:
— Ты покорил нашего шефа, ей-богу, покорил!
Он тут же организовал для меня еще одно интервью на радио, и мне опять выплатили солидный гонорар. В заключение он нашел выход и с квартирой:
— Вот что я тебе предложу. Пока ты не устроился на постоянную работу, отдельной квартиры тебе не видать. Но тут недалеко, в Урлитцергассе, есть одно заведение, называется «Ледигенхейм»…
— И что же это такое?
— В дословном переводе — «пансион для одиноких мужчин». В действительности же это нечто похожее на ночлежку. Заведение это не слишком отличается от лагеря для беженцев, но по крайней мере там чисто. Ты напишешь для нас три-четыре статьи, получишь гонорар, этих денег на месяц-полтора тебе хватит. А за это время что-нибудь да произойдет.
Так по протекции «Свободной Европы» я попал в «Ледигенхейм» — пансион для одиноких мужчин.
Не хотел бы я увидеть его еще раз даже во сне!
Четырехэтажное здание внутри состояло как бы из одного огромного помещения, под одной крышей, не считая двух туалетных комнат по краям. На всех этажах вдоль внутреннего балкона, словно соты, лепились тесные комнатушки, отделенные друг от друга фанерными перегородками. Вместо перекрытия сверху их покрывала проволочная сетка. В целом пансион больше походил на гигантский крольчатник, чем на жилище для людей. Проволочная сетка над каждой клеткой ограждала от воров, но не защищала от храпа и пьяных криков, не говори уже о запахах. Тот смешанный аромат пота, алкогольных паров и прогорклого табачного дыма я не могу забыть и по сей день.
Но зато здесь было чистое постельное белье, а в туалетных комнатах можно было принять душ. Именно это выгодно отличало пансион от лагерных бараков. За годы жизни, а особенно в период подготовки к выезду, я усвоил, насколько важны бывают сведения, полученные от швейцаров, консьержек, дворников и портье. Во все времена именно они были первыми информаторами полиции, а потому отношения с этим разрядом людей имеют первостепенное значение. Поселившись в «крольчатнике», как я его назвал, с первых же дней я постарался использовать любой повод, чтобы «отблагодарить» обслуживающий персонал за еще не оказанные мне услуги, при этом в размерах, значительно превышавших мои скромные возможности. Результат не замедлил сказаться. Уже в конце второй недели один из консьержей доверительно шепнул мне, что в пансионе есть несколько комнат поприличней, с отдельным входом, предназначенных для «лучших людей». Одна из них как раз только что освободилась.
В тот же день я стал обладателем действительно приличной комнатки с отдельным выходом на лестничную клетку и поднялся, таким образом, в своем постепенном вживании в венскую жизнь еще на одну ступеньку.
Конечно, я понимал, что получилось хорошо, но пока только для меня, а не для дела. Впрочем, для разведчика условия жизни имеют немаловажное значение. Часто от них, а следовательно, от психического состояния зависит его способность выполнить полученное задание.