Осудили парней условно как несовершеннолетних. В 1966 году Евгений поступил в ПТУ. Однако жизнь в трудовом коллективе его мало занимала. Душа жаждала «приключений». И вот опять же вместе с очередным приятелем, а они у него менялись часто, Капустин взломал замок в кондитерском киоске, в парке «Сокольники», и основательно обчистил его, прихватил заодно плащ-болонью отлучившейся в торг продавщицы. На сей раз жулику пришлось отвечать перед судом уже как совершеннолетнему. Три года исправительно-трудовых работ — таков был приговор.
Выйдя из заключения, Капустин вроде бы взялся за ум. Поступил работать уборщиком вагонов в метро, затем был зачислен на курсы помощников машинистов, закончил вечернюю школу рабочей молодежи. А потом стал пить, скандалить, менять места работы в поисках «сладкой жизни». Женился, появились дети. Но они только мешали. Не хватало денег… на выпивку. Поступил в один из московских таксомоторных парков, но за нарушение трудовой дисциплины был уволен. Затем оказался на одном из заводов. Тут-то и начал мечтать он о «райской жизни». Пьянство, ставшее нормой, привело в конце концов к распаду семьи. Неудовлетворенность жизнью, которая проходила мимо, толкнула к поискам нечестных путей для обогащения.
Идея вступить в шпионскую сделку с американской разведкой пришла во время очередного загула в ресторане. Случайный (?) сосед по застолью оказался американцем, неплохо говорившим по-русски. Был он любезен и щедр на угощение, расточал комплименты в адрес нового знакомого, намекая на возможность хорошо заработать. Капустин раздумывал недолго — впереди замаячили радужные перспективы «сладкой жизни». Цена предательства представлялась не слишком высокой. В затуманенном алкоголем сознании Капустина возможные дивиденды от дружбы с «Ваней» (так представился американец) перевесили…
Месяца через два после этого в квартире Капустина зазвонил телефон. Мужской голос с иностранным акцентом — это был «Ваня» — напомнил о ресторанной встрече. Потом были новые телефонные звонки, новые расспросы, становившиеся все более и более детальными и откровенными. Работник американского посольства («Ваня») уже не скрывал, какое учреждение он представляет…
Так продолжалось до известных нам событий, происшедших 17 ноября. В грязной рукавице, которую изъял Капустин, помимо всего прочего находилось инструктивное письмо ЦРУ. Вот фрагмент из указанного послания:
«Дорогой друг… хотя мы и хотели встретиться с Вами, мы этого не могли сделать, пока мы полностью не уверились, что это безопасно. Предпринимая меры предосторожности и тщательно планируя наши действия, мы можем безопасно работать вместе. Я искренне надеюсь, что наше взаимоотношение будет на долгий срок и взаимовыгодным…»
Заметим тут же, что тщательного планирования не получилось, меры предосторожности не помогли, долгие и взаимовыгодные отношения не сложились…
Кроме инструктивного письма ЦРУ в рукавице аккуратно запакованные в целлофановый пакет лежали: специальная копирка для изготовления тайнописных посланий, инструкция для их зашифровки, блокнот с шифром, письма на английском языке от имени туристов, якобы находящихся у нас в Союзе. Эти письма Капустин после нанесения на них тайнописных донесений должен был отправлять за океан на подставные адреса ЦРУ.
Инструктивное письмо подписал уже известный читателям «Ваня». Американский разведчик, скрывавшийся под этим именем, и те, которые руководили всей этой операцией, были довольны. Еще бы, дело сделано! Инструкции новому шпиону переданы, меры безопасности приняты. Теперь остается ждать, когда агент развернет свою деятельность и начнет отрабатывать иудины сребреники, передавая информацию по хитроумному каналу связи прямо из Москвы в Лэнгли…
Капустин начал действовать. Прежде всего, согласно инструкции, он должен был оповестить своих боссов о благополучном изъятии «рукавицы» из тайника. Отпросившись с работы и купив в парфюмерном магазине губную помаду, он поставил в обусловленном месте сигнал — начальную букву своего имени, причем так, чтобы ее было видно из проезжающей по набережной машины…