Наблюдая со стороны, Сэмлер заключил: дела у Дэнниса, кажется, идут неплохо. И теперь наконец Сэмлер может уйти «в тень».
…В очередной выходной день Александр и «Володя» встретились на пляже как старые приятели. В разговорах, ничуть не стесняясь своего новоявленного «друга», Иванов сетовал и на свою службу, и на неурядицы. Александр поверял «Володе» личные дела, говорил о трудностях жизни, упомянул и о долгах. И не удивился, когда «Володя» не только посочувствовал ему, но и пообещал выручить из финансовых затруднений — помочь, если положение с долгом станет совсем безвыходным.
Догадывался ли в этот момент Иванов, кто был его новый знакомый? Задумывался ли о том, что шаг за шагом увязал в трясине, в которую его затягивали американские разведчики? До полного падения, до последнего шага в болото предательства оставалось совсем немного…
Решив, что «плод созрел», «Володя» однажды провел с Ивановым многозначительный разговор. Он, собственно, и подвел Александра к самому краю пропасти.
— Понимаешь, Саша, ты мне импонируешь. И я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
— Неприятности?
— Знаешь, Сэмлер… Ты слышал об НТС?
Не дожидаясь ответа, «Володя» пояснил: НТС — сокращенное название народно-трудового союза, антисоветской организации, основанной еще в 1930 году. В годы войны члены этого союза верой и правдой служили в фашистских карательных отрядах.
— Так вот, Саша, — продолжил «Володя», — Питер женат на дочери одного из лидеров этого союза. Здесь это привлекает к нему повышенное внимание. Ты ведь военный, и тебе лучше забыть о Сэмлере.
«Володя» внимательно следил за реакцией Иванова на это сообщение. Судя по всему, Мак-мэхен остался доволен — уловка удалась. Александр напуган.
— Вольно пли невольно, Саша, но ведь и я могу подвести тебя, как у вас говорят, «под монастырь». Но мне чертовски не хочется терять с тобой связь. Здесь, на пляже, мы всегда на виду.
«Володя» на секунду как бы задумался.
— Знаешь что, давай будем встречаться где-нибудь в другом месте? Не возражаешь? Я-то дипломат, мне бояться нечего. А тебе…
Иванов молча кивнул. В это время он лихорадочно обдумывал, что же ему делать. Предложение «забыть» о Сэмлере, но в то же время сохранить дружбу с «Володей» показалось Александру хорошим выходом из положения. И выгодным — у него уже зрели свои планы и расчеты. Иванов интуитивно чувствовал необычность интереса к нему «Володи». Но здесь-то и проявилась его склонность к авантюризму, политическая беспринципность. Мысль поправить свои финансовые дела с помощью «Володи» все прочнее овладевала сознанием Александра, подавляя беспокойство, убаюкивая совесть.
Казалось, что и «Володя» уловил эту перемену в настроении Иванова. Прикрыв деланной улыбкой внутреннее напряжение, американец поинтересовался: не удалось ли Саше урегулировать проблему с долгами. Не успел Иванов ответить, как «Володя» бросил давно заготовленные фразы:
— Деньги для тебя будут. Ведь ты тоже помог бы мне, попади я в затруднительное положение. К тому же ты, конечно, не откажешь мне, если я попрошу тебя об одной консультации. Мы ведь деловые люди, правда?
— Спасибо, но мне как-то неудобно…
— Вот и отлично, — не смог скрыть своей радости «Володя». И подумал: «Теперь, кажется, все в порядке. С крючка не сорвется».
А вслух произнес:
— С собой сейчас у меня денег нет… Давай поступим так: завтра в 16 часов 30 минут встретимся здесь же. Но это будет в последний раз. Я передам тебе записку с указанием, где мы сможем увидеться, не привлекая «чужих» глаз. И еще кое-что…
Где-то в глубине сознания снова возникло чувство тревоги, но Александр от него отмахнулся. Желание иметь деньги, разом решить все финансовые проблемы брало верх над всем остальным.
На следующий день в условленное время Иванов снова появился на пляже. «Володя» его уже ждал. Он стоял так, словно никогда не был знаком с Александром. Выбрав удобный момент, Макмэхен прошел мимо Иванова и с мастерством иллюзиониста сунул ему в карман брюк спичечный коробок…
Москва. Кронштадтский бульвар.
Квартира Иванова
Александру было не по себе. Казалось, все вокруг смотрят на карман. Спичечный коробок словно жег тело. Но достать его и раскрыть Иванов не решился ни на пляже, ни дорогой, пока добирался до города. Раскрыть спичечный коробок Иванов решился лишь дома.
В нем было несколько исписанных листков тонкой бумаги. Он стал читать:
«Дорогой друг, мы очень рады, что нашли общий язык и установили с вами контакт. Глубоко уверены, что наши отношения по мере их развития будут искренними, взаимоуважительными и, конечно, взаимовыгодными…»