Видимо, уже тогда Израилевский лелеял планы «подарить» Алика «кому надо» в США и получить за него немалый куш. Это тебе не фунт мяса, проданного из-под полы Кричевцом.
Позже, в ходе следствия, выяснилось, что Израилевский старательно «обрабатывал» Альберта. И вскоре почувствовал, что у того под воздействием этой обработки обостряется интерес к нетрудовому обогащению. Теперь Израилевский все чаще говорил с ним на эту тему. Смотри, внушал он, вот Марек Кричевец умеет жить. А ты, Алик? Ведь у тебя неплохая голова. Переходи на другую стезю…
— Что имеешь в виду? — спрашивал Алик. — Пытался я ведь перепродать бриллианты…
Зная, что задел за живое, Израилевский ответил не сразу:
— Ходишь рядом с богатством. За секретные сведения, которые у тебя под боком лежат, там, — он указал пальцем на запад, — дадут большие деньги. Чуешь? Я в Америке найду людей, которые помогут тебе. Хочешь, сведу с теми, кто платит за услуги долларами? Согласен?..
Незадолго до отъезда за границу, встретив его на улице, спросил:
— Где пропадаешь?
Взяв Алика под руку, Израилевский повел его в тенистую аллею Стрыйского парка. Шли несколько минут молча, оглядываясь по сторонам.
— Скоро уезжаю…
Заговорщики углубились дальше в парк.
Напомним, что все это стало известно позднее, в ходе следствия и на суде.
А пока настойчиво распутывался клубок, ниточка к которому тянулась от письма советского гражданина. Встал вопрос: как мог Петрашевич стать «другом» такого продажного типа, каким оказался Израилевский? Что знали о нем на предприятии? Что говорили о нем люди? С делом своим справляется, от общественной жизни держится в стороне. Слышали, что оставил двух жен, выпивает. Правда, на предприятии его не видели пьяным. Наоборот, он считался трезвенником, служакой, приходил на работу и уходил точь-в-точь по распорядку. И больше, кажется, ничего особенного о нем не говорили. Хотя рассказывали и о том, что Петрашевич в последнее время стал чаще появляться в цехах и на участках именно тогда, когда там делали какую-то новинку или получали новый заказ, чего раньше за ним не наблюдалось.
И другие факты показывали, что поведение Петрашевича после письма Израилевского изменилось. Поэтому возникла версия, и она подтвердилась впоследствии полностью, что Петрашевич из письма Израилевского к Кричевцу, сообщавшего о нем, понял: представители американской разведки уведомлены о его готовности к тайному сотрудничеству.
Новые факты говорили о том, что Петрашевич вступил в контакт с американской разведкой, и о том, что американцы его изучали. Как-то во Львове появился сотрудник посольства США в Москве с женой. Они кружили в районе дома Петрашевича, присматривались, где он живет, изучали подходы. Правда, с ним самим они не встречались — Центральное разведывательное управление США планировало другой способ связи со своим новоявленным шпионом.
В середине мая 1980 года на Московской междугородной телефонной станции появился молодой человек. Одеждой, манерой поведения он не выделялся из числа тех, кто в этот вечер пришел в переговорный зал. Набрал по телефону-автомату номер абонента во Львове, стал говорить.
Когда в тот день и в те же минуты во львовской квартире Петрашевича раздался звонок, трубку поднял сын.
— Это квартира Петрашевича?
— Да.
В трубке на время замолчали, слышалось тяжелое дыхание. Наконец далекий голос попросил позвать Альберта Георгиевича.
Назвавшись знакомым Израилевского, неизвестный, в котором Альберт по акценту легко угадал иностранца, тихо в трубку сказал, что привез для него «привет».
— Я вам послал письмо по почте. Вы можете приехать в Москву? — И, получив утвердительный ответ, заключил: — Все.
Через несколько дней Петрашевич действительно получил письмо, из которого узнал, что для него в Москве заложен тайник со всем необходимым для шпионской связи с ЦРУ. Не раздумывая, он в тот же день вечером вылетел в Москву.
Пользуясь подробными указаниями и схемами, содержавшимися в письме, Альберт нашел место закладки тайника. Было семь часов утра. Редкие машины проезжали по дороге. Озираясь, приблизился. Кажется, все спокойно. И затем по-воровски, постоянно оглядываясь, бросился из кустарника к указанному месту, черпая ботинками жидкую грязь. Вскоре нашел контейнер, схватил его и опрометью бросился в кусты. Найдя укромное место, торопливо стал извлекать содержимое из полиэтиленового пакета: шифровальные таблицы, инструкции разведки, в том числе наставление, как принимать кодированные радиопередачи находящегося в ФРГ франкфуртского центра ЦРУ, задание по сбору информации на оборонном заводе и другие шпионские «аксессуары», в том числе заранее заготовленные письма бытового содержания для нанесения на них тайнописью шпионской информации, сработанные мастерами из Лэнгли. Уже позднее, без спешки, прочитал в вопроснике, что интересует заокеанских «друзей». Из пакета извлек деньги.