Одним словом, Мэтсон и Джекобсон делали все, чтобы затянуть время, что, видимо, входило в их расчеты. Переводчика поблизости не оказалось. Пришлось обратиться за помощью к учителю английского языка.
Потом они заявили, что «не видели границы города». Прогулка к уже знакомой остановке «Зеленый бор», где на прочном бетонном основании был установлен щит с надписью «Борисов», казалось бы, развеяла последние сомнения, но высокопоставленные джентльмены стали утверждать, что щит появился лишь сию минуту.
Неуемная фантазия Мэтсона и Джекобсона истощалась. Они с трудом сдерживали нервную дрожь. Факты недозволенной деятельности военных дипломатов были налицо.
Быть может, найдутся наивные люди, которые поверят в случайность происшествия под Борисовом? Должны их разочаровать. МИД СССР уже указывал посольству США в Москве на действия Джекобсона в Чугуеве, также несовместимые с его дипломатическим статусом.
Более того, похождения двух американцев в районе Борисова превзошли их коллеги из аппарата американского военно-морского атташе Ричардс, Хаммер и Чэннел. Они совершили кавалерийский наскок на судостроительные заводы в Ленинграде. Их застали в момент фотографирования территории одного из них. Они грубили представителям охраны предприятия, показывая поразительное сходство характеров с участниками эпизода в Борисове и категорически отказались выдать заснятые фотопленки. На свои подозрительные «экскурсии» американцы прихватывали «младшего партнера» — помощника атташе вооруженных сил Канады подполковника Уотсона. Он выполнял функцию «наблюдательной вышки». Его завидный рост помогал без особых усилий заглядывать через высокие заборы и корректировать наблюдения своих американских коллег, подсматривавших в щели заборов.
Не слишком ли много «случайностей»? Нам кажется, что некоторым дипломатам пора научиться видеть границу между деятельностью, определенной их статусом, и шпионажем.
П. Демидов
МАСКА
Запомним дату 19 августа 1975 года. Шесть часов утра. Дэнни Мак Артур Лофтин вышел из дома. Постоял у подъезда, словно раздумывая, что делать. Взгляд его скользнул вдоль улицы и ни на чем (или ни на ком?) не остановился. Да и что могло бы привлечь его внимание в такой ранний час. Дворник, который усердно орудовал метлой возле подъезда? Так ведь они уже успели привыкнуть друг к другу за столько времени, слава богу, не первый год соседи. Только вот зачем пунктуальный иностранец раньше обычного вышел из дома?
Лофтин повернул направо, дошел до угла, где обычно стоял его автомобиль. Хлопнула дверца, мягко завелся мотор, и темно-синие «Жигули» тронулись с места. Почему он не воспользовался представительным голубым «доджем», своей основной машиной? Впоследствии мы убедимся, что на то были веские основания. Впрочем, почему впоследствии? Вице-консул генерального консульства Соединенных Штатов Америки в Ленинграде Дэнни Мак Артур Лофтин, он же кадровый сотрудник Центрального разведывательного управления, должен был встретиться с человеком, которого предполагал завербовать. Встретиться предстояло, разумеется, тайно. Потому американский дипломат предпочел респектабельному лимузину скромную малолитражку, каких в городе тьма, логично полагая, что на номер машины Д 04-035 мало кто обратит внимание.
Итак, Лофтин вышел из дома, сел в «Жигули» и уехал. Запомним дату — 19 августа 1975 года…
Миша рос один. Нет, не сиротой. Детство его прошло при папе и при маме. Во время войны Петр Петрович Казачков занимал довольно видное положение, и семья жила в достатке. К тому же он и жена, Мишина мама, имели ученые степени кандидатов наук. Поэтому, когда в 1944 году у Казачковых родился сын, будущий Михаил Петрович, с судьбой наследника особых проблем не предвиделось. Спустя некоторое время Казачковы переехали в Ленинград, глава семейства увлекся коллекционированием произведений живописи. Это я к тому, что хочу объяснить, в какой обстановке проходило становление юной жизни.