Очки Вадима не имели шансов понравиться Светлане Марковне, но она все же вышла. Вадим и Таня даже встали, настолько скорбным и величественным было это зрелище: бледная худая дама с высоко поднятой головой, вся в черном, жрица головного офиса Аида… И на аристократическом носу — круглые боксерские очки…
— Это вещи, — медсестра передала пакетик Вадиму. — Через три недели надо сдать анализы.
— Сдадим, — пообещал Вадим, хватая больную под руку. — Правда, Светлана Марковна?
Светлана Марковна не ответила, только отвернулась. Вадим кивнул и за нее, и за себя и повел ее в машину.
Таня задержалась.
— Скажите, а… что-нибудь скажите, — очень глупо попросила она медсестру.
— Вы же не родственница?
— Ну да… У нее нет родственников. Есть только соседи. Сочувствующие.
Медсестра посмотрела на часы, посмотрела на Таню, вдруг как-то молниеносно прониклась к ней симпатией или сочувствием и сообщила то самое:
— Лечащий врач ей пытался объяснить, но у нее неадекватное восприятие, она то ли ничего не понимает, то ли не хочет понимать, короче, никак не реагирует. У нее четвертая стадия. Понимаете, что это такое?
— Нет, — соврала Таня. На самом деле, немножко понимала.
— В общем, сейчас она курс химиотерапии прошла, посмотрим… Будет ремиссия, но прогнозы очень негативные. Вероятно, доктор назначит еще курс, хотя есть опасность, что она плохо перенесет. У нее организм ослаблен, худая очень, хроники полно, гипертония, недостаточность, там целый букет…
— Погодите, погодите! — заволновалась Таня. — Я не совсем понимаю… То есть сейчас вот ей прокололи курс химиотерапии, потом у нее будет ремиссия, потом снова курс, а потом что — снова ремиссия? И так уже на всю жизнь?
— Девушка! — медсестра опечалилась. — Какая жизнь? Ей, может, месяца три осталось!
Упс. Таня и растерялась. Надо было что-то спросить, уточнить, но медсестра ушла.
Настя Первая натянула джинсовую юбочку, сапожки-ботфорты, разложила белые кудри по плечам и пошла осваивать город. А что еще делать, если занятия окончены, а тебе девятнадцать? Каждый день забит шансами, как антресоли хламом, — открываешь, и на тебя падает. Вчера познакомилась с классными парнями, позавчера… Сегодня тоже познакомится.
На лестничной клетке разговаривал по телефону сосед Митя, странный, прям жуть, но хорошенький.
— Стоять! — сказал Митя, указывая Насте Первой на ее место у стены. — Разговор есть! Секонд хороший привезли!
Настя остановилась. Ну, и че за секонд? Я спешу вообще-то!
— Ага! — вальяжно трепался Митя, совсем на Настю не глядя. — Заливай мне! Я уже сколько лет травой занимаюсь! Мне твои нормы до одного места, да? Я у тебя ничего по таким ценам не куплю, даже не впаривай! Иди вон по улице прогуляйся, у пацанов поспрашивай!
— Я спешу! — грозно сообщила Настя.
— Да че ты гонишь? Ты сам пробовал, что предлагаешь? У тебя там сена больше, чем смысла! Я те говорю! Вот у меня всегда порядок, блин, всем нравится! Короче, давай, не выеживайся! Как договаривались, так и возьму!
— Я пошла! — Настя оторвалась от стены и сделала несколько твердых шагов к выходу. — Слышишь?
— О! Хотел тебе рассказать! Прикинь, какого мульта словил вчера? Короче, пыхнули мы с Кальвадосом и лежим, прислушиваемся! И тут, типа, голос моего тренера по танцам… Да я ж тебе рассказывал! Я танцевал, как Бог! Ну, как полубог!..
Настя громко хлопнула дверью. Пошел в пень, ненормальный! Будет она время терять, ждать его, урода!
Дошла до кафетерия, сводя с ума прохожих и таксистов, пару раз посмотрелась в витрины. В кафетерии купила булочку с соком и набрала sms-ку: «Привет малыш, давай в пять у главпочтамта».
Слава Богу, было кому отправить: семь подходящих номеров. А кто придет первым — это уже вопрос техники и судьбы.
Чапа от радости сделала микроскопическую лужу, пришлось искать тряпку и вытирать. Светлана Марковна удалилась в комнату и закрыла за собой дверь. Вадим уехал. Тане тоже надо было бы уйти, столько работы… Но как тут уйдешь?
— Светлана Марковна! Вам что-нибудь принести? Помочь надо?
— Мне ничего не надо!
— Хорошо… Я пойду, у меня работа… вы звоните, если что!
Тишина. Чапа дрожит над тряпкой, стыдится своего поступка. Или собирается повторить?
— Я Чапу выведу?
— Сделайте одолжение! Только не застудите ее! Долго не гуляйте!
— Конечно…
Потом Таня бродила по двору, таская за собой на ободранном поводке несчастную Чапу, смотрела на часы, ненавидела себя, думала о том, как странно и нелепо разворачивается ее жизнь. Все нелепо, куда ни посмотри. Нелепая обувь, нелепая работа, нелепая семейная жизнь, нелепые скандалы с мужем и мамой, нелепые производственные отношения с Вадимом, нелепая помощь Светлане Марковне. Все бессмысленно! Все как-то глупо, несправедливо, неправильно!