— Хотя, — врач подошла, — знаете, в детское отделение поступила девочка… У вас есть время посмотреть?
— О, да! — сказал Вадим, который еще полчаса назад поносил телефон, не берущий за городом, и от этого все пятнадцать встреч летят к черту, поэтому надо скорее возвращаться…
Оля вышла на балкон и страстно курила, по-крестьянски сплевывая вниз, в серый снег. Блин! Бросила ведь! Не курила уже! Довели! Довели этим городом, этой серой провинциальной тоской, этой бесперспективностью отношений, этим Вадимом, этим снегом, этим диваном долбаным! Уехать! Уехать!
— Юлька!
— Чего? Говори скорее, я у косметолога!
— Подождет твой косметолог! Я хочу уехать!
— Ты это говорила только вчера пять раз!
— Сейчас уже точно! Они диван привезли, который в дверь не пролазит! Ты можешь себе такое представить?
— Могу! Слушай, давай позже, а?
— Юлька, можно, я у тебя буду жить?
— Блин, Оля! Такие вопросы не решаются за три секунды! Созвонимся позже!
— Мне сейчас надо! Просто скажи: можно или нет?
— Да можно, можно!
— Спасибо, Юлька!
Сразу стало хорошо и спокойно. Если есть, куда отступать, можно продолжать действовать в арьергарде.
Осталось только выяснить отношения с Игорем.
Оля прошлась кисточкой по лбу, щекам — хороша, даже зареванная.
Но так и не решилась позвонить в дверь, за которой прятался Игорь. Вместо этого спустилась вниз, к восточной женщине Алие. Только бы дома была.
Дверь открыта, как всегда, и восточная женщина дома. Какое счастье!
— Тихо там! — прикрикнула Алия из комнаты. — В кухню иди! Ребенок спит!
Оля пошла на кухню, даже не удивилась спящему на полу плотному товарищу. Пусть спит, лишь бы разговаривать не мешал…
— А, это ты? — Алия вошла, закурила эстетскую сигарету, ножкой отодвинула спящего. — Что у тебя?
— У меня все плохо! — Оля достала свои сигареты. — Все ужасно.
— А кому легко? — глубокомысленно заметила хозяйка. — Ему вон только! Колян, вставай! Домой иди, Колян!
Колян не шевельнулся.
— Я сегодня Митю на рынок отправила, — на всякий случай сообщила Алия. — Младший заболел, надо с ним быть. Ты знаешь, что твоя соседка умирает?
— О Господи! — Оля прикрылась ладонью. — Кто?
— Светлана Марковна! Рак у нее! Ты не знала?
— А, да… Вадим что-то такое говорил…
— Жалко человека. Всю жизнь старалась быть великой женщиной, а умирает, как обычный человек.
Оле было бы интересно обсудить судьбу Светланы Марковны, но как-нибудь в другой раз. Сейчас ее больше интересовала собственная история.
— Алия, помнишь, ты сказала, что нужно устроить праздник, и с Игорем все станет ясно?
— Помню.
— Я устроила. И что?
— А тебе не стало ясно? — Алия прищурилась сквозь дым. — Не стало?
— Ну-у-у… — Оля поискала в памяти, — нет.
— Тогда дальше сама.
— Я и так сама! Алия, если ты что-то знаешь, скажи! Мне ехать надо, а я не могу, пока не узнаю… Ну, пока не узнаю, как он ко мне относится, и вообще… Если хочешь, я тебе заплачу!
Алия молчала, улыбаясь стене. В это время лежащий на полу Колян вальяжно расстегнул джинсы и зажурчал струйкой прям на пол.
— Колян, скотина! Накурился, свинья, гад! Прекращай! Прекращай немедленно! — Алия вскочила, начала пинать тело, а лужица расплывалась по кухне, как маленькое Желтое море.
Оля поспешила покинуть гостеприимный дом и удалиться для размышлений к себе.
Только до своей жемчужно-розовой квартиры она не дошла, а зачем-то забралась в недостроенную седьмую. Там упала на пахнущий стройматериалами красный диван, смотрела в цементный потолок и плакала, плакала. И курила, курила. И жалела себя.
— Митяй? Хай, это Игорь!
— Какой еще Игорь?
— Сосед твой из восьмой квартиры! Пить меньше надо! — Да я вообще не пью… целый час! Я на рынке! Тружусь я… А че тебе?
— Мне? Ну, как тебе сказать… Вообще, это не телефонный разговор… Я хотел у тебя кое-что купить… Даже не купить, а…
— Не, ну я понял, можешь не напрягаться. Приеду, поговорим. А что, совсем тебе херово, да?
— Ну, это не телефонный разговор… — Игорь посмотрел на себя в мутном зеркале. — Я так думаю, что мне помирать пора.
— Да ну? — развеселился невидимый Митя. — И что так? Исписался совсем? Муза не посещает?
Игорь пожалел, что разоткровенничался с человеком, которого не очень-то знает и знать не хочет. Зря он ему все рассказал.
— Не по телефону.
— Ну да… Лады, до вечера.
Тане и Вадиму надели полиэтиленовые бахилы, дали халаты и повязки. Потом они долго шли больничными коридорами, встречая похожих на инопланетян желтых, лысых людей с темными глазницами. Тане было страшно неловко от того, что она, здоровая, вторглась в этот скорбный мир и дает повод его жителям завидовать ей. Вадим был бледен, но спокоен.