Игорь вздохнул. Ничего они не добьются вот именно с такими данными…
— Я — талантливая и красивая актриса. Ты — талантливый и красивый музыкант! Кому-то же это все надо?
— Не знаю, не знаю… Я все меньше в это верю…
— А вот я верю! — Оля с трудом поцеловала своего Аполлона Затонувшего, пришлось согнуться не в позвоночнике, а шеей — пора бы уж и в спортзал походить, на массажик…
— Кстати, надо нам с тобой в спортзал походить и на массаж.
— А кто оплатит это все?
— Кто-кто… Вадим! Он мне должен «половину состояния», не помнишь, что ли?
— А он найдет адвокатов, нахимичит чего-нибудь, и выйдет так, что он тебе ничего не должен!
— Вадим? — Оля испугалась, призадумалась. — Не, Вадим точно не нахимичит! Он меня любит!
Игорь почему-то не обрадовался такому сообщению.
— Мне бы хотелось как можно меньше его видеть, Оля. Я тебе честно говорю.
— Так а мне тоже! Я тоже не хочу видеть его жирную, бледную…
— Оля!
— Короче, он меня достал! Я его терпеть не могу! Так что все нормально! Мы его не будем видеть, а он нам будет давать деньги!
Игорь покачал головой, волосы в воде медленно колыхнулись. Что-то не так в этой поразительно изящной формуле.
— А мы будем заниматься в спортзале, ходить на массаж! Покупать новую одежду, тусоваться! И самое главное — будем вместе!
Игорь вздохнул.
— Давай не будем тратить деньги на одежду для меня, а? И на мой массаж. Ты просто меня корми и все. Хорошо?
— Хорошо!
Оля полила его водичкой. Бусечку такую.
Компаньон вылетел из подъезда пулей. Он грязно ругался, осматривал пожеванные брюки и хотел курить.
— Вот, сучка! Сучка какая, а? Ну, я те покажу, как меня… Я вам всем тут покажу… Сучки…
Набрал Вадима.
— Ну, че? Как там Валюшка? Не понял… Как домой отправил? Ты, может, бром пьешь, Вадим?.. Ну, ты больной… Ладно, твое дело! Хочешь страдать — страдай!.. У нас с Таней? Не, у нас с Таней все нормально! Отличная телочка! Обо всем договорились! Думаю, у нас получится! Спасибо за контакт! Пожелай нам удачи!.. Все!
Компаньон еще постоял, обдумывая стратегию. Какие тут сволочи вокруг, а? Какой сволочной дом! И где? В самом центре родного понятного города!
Алешенька так обрадовался Насте Второй, а Настя Вторая так обрадовалась Алешеньке, что солнце сквозь стены засветило ярче.
— Настя!
— Блин, Алешенька!
Обнялись. Было клево.
— Ну, рассказывай!
— Ты рассказывай!
— Ну, что рассказывать? Я решила снова переехать к вам!
— Ой, Настя! Настя!
Алешенька начал целоваться, скакать.
— Все, успокойся, успокойся!
— А вот смотри, что я нарисовал! — Алешенька засыпал Настю котами. — Смотри! Это — кот профессор! Это — кот думает! Это — кот, который влюбился.
Настя Вторая в который раз подумала о том, что котов надо пристраивать. Хорошие коты пропадают! Обязательно заняться!
— Слушай, Алешенька! У меня тут знакомый режиссер из Москвы кино снимает! Ну, как кино… Сериал… Фигня, конечно, просто тут дешевле… так вот он спрашивал для одной эпизодической роли актера с каким-нибудь физическим уродством.
— А что такое физическое уродство?
— Ну, это когда какое-то уродство на теле. На руке или на ноге. Или в целом.
— А что такое уродство?
— Ну…
Настя задумалась, как бы это подоступнее объяснить доброму мальчику такую простую, но горькую вещь. Увидела свое отражение в темном окне.
— Уродство — это мы с тобой.
— Мы с тобой?
— Да, мы с тобой уроды. Когда не такие. Когда всех это, ну, удивляет или возмущает. Но тебе самому по фигу. Ты знаешь, что ты хороший человек.
— Ух ты! — Алешенька страшно обрадовался. — Мама! Мама!
— Тише! — Настя едва успела прикрыть ладонью орущий Алешенькин рот, не хватало еще поделиться таким счастьем с Лилией Степановной. — Тише!
Алешенька, пользуясь случаем, зацеловал Настину руку, потом помчался в мамину комнату за книгой, потом вернулся и с ходу, воодушевленный, начал декламировать:
— Анна Ахматова! «Есть в близости людей заветная черта, ее не перейти влюбленности и страсти!»
Настя засмеялась, замахала руками — хватит! Только этой Ахматовой еще не хватало! Села на пол у дивана, на старенький вытертый коврик.
— Иди сюда, Лешка!
— Иду!
Алешенька охотно шлепнулся рядом, глазки светятся.
— Лешка? Я приняла решение!
— Ура! А какое?
— Ты сначала послушай, а потом ори «ура»!
— Хорошо!
— Так вот.
Настя посмотрела вокруг, на обшарпанные обои, на убогонькие полочки, на старинный художественный хлам.