Он поселился у Мертвой горы зимой, и жители окрестных деревень не знали о новом соседе.
Черная тень проследовала в пещеру по сырому холодному коридору мимо факелов, мерцающих на своде, и остановилась на площадке, по центру которой пылал костер.
– Проклятый бхут! – зашипел колдун и потащился к тени. – Ты чего вернулся один?
– Прости, бессмертный! – сказал демон-кочевник. – У чужака мощный оберег. Я не только не смог овладеть его мыслями, но даже близко не подошел.
– Ууу, проклятый! – завопил колдун. – Будешь всю жизнь без тела скитаться! Убирайся с глаз моих и приведи молодую женщину, раз ни на что больше не способен.
Демон заскользил к выходу, и в этот момент в недрах пещеры кто-то протяжно и тяжело застонал.
***
На следующий день Речунг не появился. Алексей слонялся по городу в надежде встретить ламу и утверждаясь в собственном безумии. Он обошел каждый закуток, поднялся на смотровую площадку, откуда открывался восхитительный вид на Эверест, прочесал рынок и множество магазинчиков, и везде спрашивал про Речунга, но никто и слышать не слыхивал о таинственном ламе.
Наступила пятница, 17 мая, и жители Намче-Базара готовились к Весаку – дню рождения Будды, который в Непале празднуют с особым размахом. Многие отправляются в паломничество по святым местам – к ступам, монастырям, обителям известных лам, к Кайласу, в Лумбини и Капилавасту. Люди украшают дома и улицы цветами, развешивают разноцветные флажки, наряжаются в лучшую одежду, делают подношения богам, монахам, животным и духам, чтобы никого не обидеть и заработать благую карму. Считается, что в месяц Сага Дава, когда родился Будда, добрые дела умножаются тысячекратно.
Алексей возвращался в гостиницу, чтобы пообедать, и встретил процессию монахов в красных одеяниях и в шапках с золотыми кисточками, они несли трехметровые трубы дунгчен, сотрясая город и приветствуя живых существ. За ними тянулись верующие, простираясь по земле и произнося излюбленную мантру непальцев Ом Мани Падме Хум.
Алексей присоединился к процессии и шел, всматриваясь в лица – вдруг Речунг среди них? Потом отстал, потому что заметил нищих детей, играющих у пекарни, и купил им шоколадные пирожные.
Намче невелик, его невысокие дома расположены ярусами в горной чаше, выстроенной самой природой, но, в отличие от многих других поселков и деревень заповедника Сагарматха, здесь есть электричество и можно найти почти все: одежду для альпинизма и треккинга, европейскую кухню, бары, пекарни, гестхаусы с приличной душевой и горячей водой, и даже банк. Рай для туриста на высоте 3440 метров.
Алексей сел на открытой террасе кафе у своей гостиницы и заметил девушку за столиком напротив – она рыдала и не могла успокоиться. Ее утешал парень со светлыми взъерошенными волосами в яркой оранжевой куртке. Речь показалась Алексею знакомой, но он не мог толком разобрать, пока парень не вышел из себя.
– Евона матерь! [20] – закричал он. – Я делаю, что могу! Прости, друг, можно воды? – он обратился по-английски к Лёхе, которому как раз принесли тарелку тали и жестяной кувшин с водой.
– Да, конечно, – Алексей протянул стакан. – Что у вас случилось, ребята?
– Наш друг Марко пропал неделю назад, мы расклеиваем объявления и других туристов просим, каждый день бегаем по горам как идиоты. Особенно я… И все без толку, вообще ноль, понимаешь? Полиция бездействует. В управлении сказали, что сделают все возможное, но что-то не похоже, чтобы они шевелились. Да, кстати, меня зовут Ренко Душко, а это моя подруга Мия, девушка Марко. Мы из Словении. Вот! – Ренко вынул из рюкзака листок с фотографией бородатого парня, и Лёха вспомнил, что уже видел это фото на рынке в Джунбеси.
Мия выглянула из-за салфеток, которыми вытирала слезы, – каштановые волосы выбились из-под разноцветной шерстяной шапочки, тушь размазалась, зеленые глаза смотрели грустно и недоверчиво.
– Очень приятно, Алексей, – Лёха пожал руку парню. – Я из России.
– О! Моя любимая после Словении страна! Я учился в Петербурге. Все славяне – братья! Присоединишься к нам? – Ренко перешел на хороший русский с едва заметным акцентом.