– Это и есть демон? – спросил он трясущимися губами.
– Это часть тела, на которой он прижился, понимаешь? А потом мы его выгнали, и он так улепетывал, что вырвал себя с корнем.
– Что за хрень? – Ренко не верил своим ушам. – Сюрреализм какой-то.
– Давай, расскажи, как все было? Что ты видел? – Лёха не отставал.
– Я не знаю. У меня в голове помутилось и очень хотелось спать. Я запер дверь на засов, потому что не помнил, куда положил ключ. А потом мне стало страшно! В холле кто-то был, но я не мог понять, кто. Я спрятался за диваном и видел, как ваша подруга вышла на улицу.
– Во сколько это было?
– Около полуночи. Точно не знаю, – у сторожа дрожал подбородок.
– Блин! Хреново! Ладно, Пемба, спасибо тебе!
– Это тебе спасибо, нгагпа! [22]
Алексей собирался уйти, но внезапная мысль заставила его вернуться.
– Знаешь, где взять такую же? – он показал нитку на запястье.
– Да где угодно! В храме Дурги Дэви или Бхайрави, или можно попросить благословения у ламы в монастыре.
– Хорошо, спасибо! И не забудь чили над входом повесить. Ты же все наврал про хозяина, да?
– Да, нгагпа, все наврал, прости меня! А что с этим делать? – Пемба показал на комок, растекающийся выпуклым пятном.
– Повесь в рамку, – подумал Лёха, но вслух сказал: – Собери в тряпку и закопай под камнем подальше от города, – и удивился собственной уверенности в том, что именно надо делать с ошметками обители демона-кочевника. Но потом внезапно вспомнил, как нечто похожее делала его бабушка.
***
Было понятно, что Мия отправилась на поиски Марко, так же как и то, что Мия обезумела. Какой нормальный человек в одиночку уйдет из цивилизации посреди ночи? Тем более, хрупкая девушка. И у нее была фора в семь или восемь часов. И она могла заблудиться где угодно и сорваться в пропасть.
«У Марко тоже съехала крыша, – думал Лёха, закидывая в рюкзак бинокль, веревки и, на всякий случай, ледоруб. – Задача – найти двух психов в Гималаях. Предположение – Мия думает, что Марко в Тукле, но может и не думает. Может она вообще ни о чем не думает. Кто его знает, что у психа на уме? Но если рассуждать логически, то Марко не мог уйти в Тибет, так? Так. В Лукле он тоже не появлялся. Его бы заметили – объявления повсюду. В Намче тоже, само собой. Если ему поплохело в Тукле, значит, выше он подняться не мог. Значит, он где-то между Туклой и Намче, и Мия тоже».
Соленый привкус крови заполнил рот и Лёху тошнило, поэтому он бахнул полстакана рокси на ход ноги, как говорят у него на родине, и ему как будто полегчало.
Он пытался убедить Ренко остаться в отеле на случай, если Мия вернется, потому что знал о возможных проблемах со здоровьем у Ренко на высоте. Но тот наотрез отказался и поручил Тоне дожидаться Мию, несмотря на личную неприязнь. Большую часть вещей ребята тоже отдали Тоне на хранение, чтобы идти налегке. С собой взяли только самое необходимое и веник.
Лёха решил попросить благословение и заветную нитку-оберег для друга у ламы Гулу в монастыре Тенгбоче, который как раз был на пути в Туклу.
«Ладно, я выгнал демона-кочевника из тела Пембы, но куда он делся потом? – думал Лёха, бодро шагая по тропинке. – Значит, он выпрыгнул и мог залезть в Ренко? Да нет, жесть какая-то! Не может быть! Я бы почувствовал неладное. К тому же, можно дунуть перцем в Ренко. Что мне помешает? Я это знаю и демон знает. Что он совсем дурак, что ли? Я теперь крутой чилийский экзорцист! От меня надо держаться подальше!»
Он то и дело оглядывался назад, но черной тени не было. Солнечный свет пронизывал гималайские кедры и блестел на зеленом и золотом мхе. И тут Лёху осенило.
«Если бхуты боятся огня, значит, по-любому боятся солнца. В холле было светло, значит, демон выскочил из Пембы и это… самоуничтожился. Точно! Меня же ударной волной шатнуло, вот, блин! Он просто взорвался!» – Лёха успокоился и оставшуюся дорогу смотрел только вперед.
Ребята добрались до Тенгбоче около полудня и двинулись прямиком к ламе. Разулись на ступенях у храма и вошли в прохладный просторный зал, украшенный полотнами-тханками с изображением защитников дхармы – божеств и бодхисаттв. Большой позолоченный Будда восседал на алтаре, у его лотосовых стоп курились благовония и стояли цветы в вазах. Монахи сидели вдоль низких столиков с раскрытыми книгами и начитывали мантры на тибетском.