– Так это ты мне в горло вцепился, скотина? – он взял факел, жмурясь от яркого света, и ткнул в демона.
Небо над густыми хвойными вершинами было ясным, но откуда ни возьмись яркая молния прорезала воздух и ударила в место соприкосновения колдовских энергий. Посыпались искры. Череп закрутило и замотало, отбрасывая от невидимых стен-оберегов. Земля задрожала и ушла из-под ног, Лёха упал и потерял сознание.
***
В селе Обрыв наступили Святки. Вечерело. Маленький Алёша сидел под ёлкой и катал взад-вперед игрушечный самосвал. Снега насыпало по самые окна. Дед и отец надели сапоги, взяли лопаты и отправились во двор расчищать дорожки.
В дверь кто-то постучал. Бабушка Аксинья отложила вязание и пошла открывать – на пороге стояли три девушки, румяные и веселые, с корзинами в руках.
– Добрый вечер добрым людям! Погадайте нам, баба Аксинья! – попросила полная красавица с русой косой.
– Мы вам гостинцев принесли – коржики, мед, орехи, – добавила вторая, пониже ростом и моложе.
– Не откажите, баба Аксинья! Все гадают – только дурью маются, а мы по-настоящему хотим! Будущее знать хотим! – затараторила худенькая брюнетка с большими карими глазами.
– Ну, раз хотите, то заходите, хватит мороз в хату напускать, – бабушка провела девушек к выбеленной печи.
– Мы все принесли, что надо, – зеркала, свечи, бумагу, кофе, у вас же не казенное… – брюнетка вытащила из корзины банку быстрорастворимого «Нескафе».
– А это еще зачем? – удивилась бабушка.
– Ну как же? Для кофейной гущи!
– Ох, молодежь, натащили, не пойми чего… Я же вам не цыганка с базара! Убери, не надо, матери отдашь.
– Да? Как же? А что надо? – растерялась девушка.
– Смотри мне в глаза и говори: «Господи, от звезды и до воды будущность мою покажи».
Девушка поежилась:
– Прямо в глаза? Вам, баба Аксинья?
– А кому же еще? – старушка рассмеялась. – Да ты не бойся, не заколдую.
– Уйди, Тамарка, я – первая! – красавица с русой косой уселась напротив Аксиньи, разложив шерстяную юбку на табурете. – Господи, от звезды и до воды будущность мою покажи!
Бабушка глянула в распахнутые зеленые радужки под пушистыми ресницами, будто прочитала судьбу одним касанием, опустила голову и быстро заговорила, словно поток слов с трудом успевал за скоростью меняющихся образов:
– Тебе здесь не место, езжай в Донецк, там встретишь мужа, имя на букву В, разведенный, жена пила, он с ней долго маялся, не выдержал, ушел. При деньгах, бодрый, жизнь любит, тебя любить будет. Ни о чем не тревожься, он сам тебя найдет. Скоро. Два ребенка. Разнополые. Мальчика Александром назови, тогда будет успешным. Не психуй, мужу нервы не мотай, замуж выйдешь, по подружкам не шастай и рюмку подальше спрячь.
Девушка покраснела:
– Ой, ну что вы, баба Аксинья! Да я ж не пью! Да только по праздникам!
– Все, Маша, получила, что хотела, ступай! У Оксаны и Тамары тоже есть вопросы.
– Сколько я вам должна?
– Нисколько. Детям конфет купи, по селу раздай, вот тебе и плата. Я – добро тебе, ты – добро людям.
– Спасибо! Спасибо, баба Аксинья! Дай вам бог здоровья!
– И тебе, Маша, и тебе.
Девушки по очереди заглядывали в будущее и потрясенные выходили из хаты.
Алёша отставил машинку и потянул бабушку за подол.
– Ба, и мне погадай.
– Мал ты еще, внучек, – Аксинья погладила его по голове.
– Ба, ну погадай! – взрослый Алексей в спортивном костюме стоял у печи и улыбался.
– От звезды и до воды – от Рождества до Крещения – времени мало, всего-то двенадцать деньков. А у тебя их и того меньше – на все про все пара осталась. Говорила я, Алёша, нечего одному по горам бродить, не послушал меня, в беду попал! Древнее зло крепко наступило, обложило со всех сторон, вот и веник пригодился. Только надолго его не хватит. Ты там один одинёшенек, мы с мамкой далеко, силой родной земли оберег наполнили, она просыпается, когда дела совсем плохи, вспыхивает, когда рядом враг, горит синим пламенем три ночи, дымит три дня, а чтобы сохранить ее, надо в себя вобрать. Иначе пропадешь, сгинешь, а мы и похоронить не сможем, – старушка заплакала.