Слезы выплыли на руки, на мгновение прочистив взор, и София вспомнила про остывающий кофе, взглянула в недоумении на чашку, не понимая, где находится, положила сахар, помешала и выпила – не помогло. Жидкость забулькала, выбираясь обратно в пищевод, как от неизвестной химической реакции.
«Он меня бросил! – мысли превратились в тяжелые камни и стремительно выросли в могильный курган, заваливая то, что еще вчера было счастливым настоящим с Артёмом. – Бросил и даже не потрудился объяснить, почему! Ну да, конечно! И так все понятно – я ему надоела! Кому захочется возиться с немощной сеньоритой со слабым здоровьем?»
Пелена опять заволокла сознание, размазав реальность кафе, пахнущего корицей, и солнечного свежего утра.
София бросилась в туалет, отыскивая дорогу на ощупь, уперлась руками в стены узкой серой кабинки и отправила завтрак в унитаз. Отдышалась и ощутила, как ярость наполняет тело. Предметы вновь обрели очертания, но имели другой цвет и не вызывали прежней радости.
«Я не виновата! – глаза ее сузились. – Виноват Алексей! Он объявился, и Артём умчал, про меня тут же забыл! Сутки где-то пропадал… Интересно, где? Что такого напел его дружок, что он не отвечает на звонки?»
София лихорадочно достала телефон и принялась названивать раз за разом, все больше разъяряясь, но без толку, с размаху двинула ногой в дверь, сломав щеколду, открыла кран с ледяной водой и долго смотрелась в маленькое зеркало над умывальником, не узнавая себя.
«Я должна во всем разобраться! – сказала она. – Сегодня же! Прямо сейчас!»
А голос в голове подтвердил: «Да-да, разберись! У Тони в комнате есть синяя спортивная сумка, там кое-что спрятано. Вытащи ключ от номера из рюкзака, только быстрее, пока эта дура увлечена разговором с бывшим любовником!»
София не удивилась и поспешила на улицу: Тоня действительно все еще стояла у бара, спиной к террасе, и оживленно болтала с симпатичным высоким туристом.
«Ах, да, гирлянда… – вновь затараторил голос. – Скажи пацану, чтобы снял ее, иначе мы не войдем в отель».
София осмотрелась: над входом в гостиницу висела ярко-красная связка стручков чили, на которую она совершенно не обращала внимания раньше, рядом паренек-шерпа подметал ступени.
Ей не нравилась странная агрессия и непримиримость, взявшаяся неизвестно откуда, и так не похожая на ее мягкий характер и привычку все обдумывать, но импульс застилал рассудок и не давал возможности опомниться и проанализировать происходящее, а внутренний голос не затыкался и подначивал.
Так что София подошла к пареньку, дала ему 50 рупий и сказала: «Сними это и выброси!»
Ее стеклянные глаза гипнотизировали, и юный шерпа опомниться не успел, как подцепил связку метлой и бросил в кусты за невысокий каменный забор.
София решительно двинулась к столику, хладнокровно порылась в рюкзаке Тони, достала ключ и скрылась в недрах отеля.
В комнате был бардак, разбросанные по полу вещи, в шкафу – черт ногу сломит, но София безошибочно и с первой попытки извлекла из нижнего ящика синюю сумку, расстегнула внутренний карман и без труда нашла новехонький черный пистолет ТТ и коробку патронов.
«Грёбаные русские! – сказал голос. – Без оружия не могут! Но нам это на руку. Ты – молодец, ты – умничка! А теперь иди и убей виновника твоего несчастья, убей Алексея! Убей, убей его!»
София поднялась к себе, быстро собрала вещи, переоделась, зарядила пистолет и выкинула ключ от номера Тони в окно, туда же, где валялась поверженная гирлянда.
«Куда идти?» – спросила она то ли себя, то ли того, кто, наконец, удобно устроился в ее желудке и проник в голову.
«К трезубцу Шивы, – тут же ответил голос, – не волнуйся, не потеряешься, я покажу дорогу. Я позабочусь о тебе, детка, теперь мы вместе и тебя никто не обидит!»
***
Лейтенант Дава, заместитель начальника полиции Намче-Базара, проснулся в четверг 23-го мая в пять утра в отвратительном настроении. Ему привиделся кошмар: он убегал по лесу от черной тени и ощущал полную беспомощность и бессилие перед чем-то страшным и неизбежным. Он крайне редко испытывал это состояние и ненавидел его, потому что был солидным, авторитетным, уважаемым мужчиной средних лет, обычно держал под контролем и подчиненных, и личную жизнь, а все, с чем не мог справиться, цинично игнорировал или истреблял. Он поворочался на мягкой кровати, покрутился с боку на бок, переваливая наработанный за долгие годы службы живот, так и не смог уснуть, и встал совершенно раздраженный.