Алексей сунул череп в пакет и взял веник – серебристый дым валил столбом.
«Ну и что дальше? – подумал он. – Взгляд, дыхание, прикосновение. Я так и не понял, что делать. Ладно, заниматься медитацией рядом с трупами вообще не прикольно, вряд ли смогу сосредоточиться. Да и опасно: не хочу, чтобы кто-то еще кроме меня решил, что я псих. В монастыре оставаться нельзя. Череп на местных дурно влияет. До рассвета десять часов, вернусь в лагерь и сделаю, что смогу. А если нет, то будь, что будет».
***
Сезон дождей будто чего-то выжидал в этом году. Густые тучи ходили кругами и обволакивали Гималаи, присматриваясь и примеряясь, куда обрушить свою грозовую мощь. Из-за сильного тумана друзья добрались до стоянки в лесу далеко за полночь. Сырость проникала под одежду и под легкие, собираясь в солнечном сплетении холодным комком. Единственный способ избавиться от озноба поблескивал в стакане кипятка и хрустел в паре шоколадных батончиков, которые Артём всегда имел при себе.
– А печенья нет? – спросил Лёха.
Глаза его слипались: две с половиной недели забега по горам любого измотали бы. Но больше всего энергии расходовалось на удержание сознания в ясном состоянии и здравых рассуждениях.
– Печенье будет завтра, – Артём расстегнул молнию на палатке и забрался в предбанник. – И коржики, и пирожки, и брауни с мороженкой. А сейчас пора спать. Ты так и будешь дальше втыкать? Ох, Лёха, я все понимаю, стресс, чертовщина и все такое, но здоровый сон никто не отменял.
– У нас один спальник на двоих, – Алексей допил воду и убрал кружку. – Иди уже на боковую, я остаюсь на посту.
– Ну, как знаешь, спокойной ночи, – молния застегнулась изнутри.
Лёха покрутил веник в руках, раздражаясь мысленному отупению: «Итак, что мы имеем? Полное отсутствие всякого присутствия. Так, ладно, есть идея у злодея. Начну с дыхания. Это самое простое. Устрою ингаляцию как в детстве. Не зря бабуля заставляла пыхтеть над кастрюлей с картошкой. Вот и пригодится навык. Шо там, как там? Накрыться полотенцем и собрать все пары на себя? Фигня делов! – он распахнул куртку и распластался над клубами дыма как орел над равниной. – Да ну нет! Разлетается, собака! Надо перебазироваться и замуроваться».
Он устроился в предбаннике рядом с ботинками Артёма, выпрямил спину и изобразил подобие позы лотоса в надежде на быстрый эффект от медитации. Дым быстро заполнил нос и рот, в горле зачесалось и покатились слезы.
«А, а, апчхи! А, апчхи! Да ну на хрен! – Лёха выбрался на свежий воздух и отдышался. – Так и сам угорю, и Тёму задушу. Ничего не выходит. Ладно, спокойно! Без паники! Второй вариант – прикосновение».
Он снова сел в падмасану, взялся за помело и закрыл глаза. На него тут же обрушились слуховые ощущения, будто трубу прорвало.
Кап, кап, кап, кап – мелкие пузырьки тумана оседали на капюшон и съезжали на водонепроницаемый коврик. Под землей кто-то возился и скрёб, может пищухи, а может жуки.
«Мы видимся во сне последний раз, скоро встретимся в привычном мире, – выплыл на поверхность сознания голос ламы Речунга. – Действуй! У тебя осталась одна ночь!»
«Для тебя – демон, а для людишек – дхармапала и спаситель. Не смей говорить о нем вслух! Иначе вернется! – твердил прах трехсотлетнего деда. – Это наша гора! Собери воедино все головы и мы возродимся! Все головы, все головы!»
«Неважно, где я был, важно – где я буду!» – перебивал Речунг.
«У меня столько жизней, сколько я отнял у других! Я – бессмертен! Есть только один способ меня убить, и только один враг знает секрет – проклятый демон Адеш, и больше никто, больше никто!» – завывал голос колдуна в левое ухо.
«Мы в сансаре и зло среди нас, на тебя вся надежда, Адеш!» – вибрировало пространство, хранящее память глубины веков.
«Как же тебя убить, скотина? – Алексей услышал собственные мысли. – Надо отыскать Адеша и спросить у него. И это задача номер два. А номер один, номер один…»
«Один! Я тут один! – звук вырывался через воспаленную носоглотку, курсировал и отскакивал от стен ледяной капсулы. – Но где это тут? Где я? Где все? Я умер? Сколько я тут уже? Раз, два, три, четыре. Раз, два, три. Если долго трубить в трубу, то кто-нибудь обязательно услышит. А если долго спать, то когда-нибудь обязательно проснешься. Но разве я уснул?»