Алексей потер нос, глаза, чувствуя, как кровь приливает к горлу и эмоции прорывают дамбу его сознания, вздохнул и разрыдался.
***
Прошел час. Лама сидел неподвижно и безмятежно.
Ребята уж было подумали, что он замерз и умер, но потом Алексей прислушался и различил едва заметное, крайне медленное биение сердца.
– Блин, и долго он будет так сидеть? Может еще один месяц? – Артём уселся рядом на коврик и разлил остатки теплого чая по кружкам. – Мы же хавчика мало взяли, и чай закончился. Будем топить снег. И так неизвестно сколько, да?
– Ничего, будем жрать «Маалокс», хорошо желудок обволакивает.
– Ага, по-любому! Может его потормошить? – Тёма протянул руку, но отдернул, будто неведомая сила охраняла покой ламы. – Ну и как его вывести из этого состояния?
– Братишка, я не знаю. Видимо, никак. Сам выведется.
– Ну как так никак? Ты ж у нас спец по медитациям! Кто из нас двоих должен хоть что-то знать? Слушай! А вдруг он вообще ничего не вспомнит и не узнает нас?
– Я тоже об этом подумал, но стараюсь не думать.
– О, прикинь! А ведь я знал, что Речунг не настоящий! – внезапно выдал Тёма. – Мне бхут сказал, что это эфирный двойник! Только я, во-первых, ни черта не понял, во-вторых, не поверил. Все ж видели Речунга, вот я и решил, что демон врет и тупо ездит по ушам.
– Ясно, Тёма, ясно, – Алексей слушал рассеянно, потому что в голове навязчиво булькало и потрескивало, будто кто-то настраивал радио на нужную волну.
Внезапно эфир прорезал посторонний голос, он говорил на китайском, но Лёха все понял:
– В районе Северного седла подозрительный объект! Повторяю! Подозрительный объект! Мы не можем поднять вертолет на семь тысяч. Жду указаний.
Второй голос просипел в рацию:
– Отправляйте группу! В случае необходимости открывать огонь!
– Нас заметили… – пробормотал Лёха. – Вот засада! Тёма! Нас заметили! – он встал и вышел из пещеры, настолько быстро, насколько позволяли силы, и принялся собирать палатку и упаковывать вещи по рюкзакам.
Тёма вышел следом:
– Кто? Как? Пограничники что ли? Но как? Мы же в маскировочной одежде! И палатка белая!
– Это я нас подставил. Хотел согреть, делал тумо, видимо, палатка ночью светилась. Плохо дело! Иди к Речунгу, а я осмотрюсь.
«Где же они? Где?! – Лёха напрягал суперзрение, но не видел ничего, кроме бесконечного горизонта. – Где-то между базовым и АВС, значит время подхода до Северного седла пятнадцать-восемнадцать часов, может двадцать. Это при хорошей погоде. Но какая разница? Даже если Речунг пробудится, то будет слаб, и все равно придется спускаться. Нас пристрелят, а если нет, то будем драться. Мы с Тёмой уложим двоих-троих, ну четверых, а если их больше? А если набежит полтора миллиарда? Речунга разыскивают, и если найдут, то будут пытать и все равно убьют. Вот дерьмо! И небо разъяснилось. Погода не на нашей стороне, если только… – взгляд Алексея уперся в огромный карниз, нависающий над склоном далеко внизу. – Если только ее не испортить! В карцере справился и здесь справлюсь! Нарушители, значит? Ага, да, особенно просветленный дедушка! Опасный преступник! Ничего, лама Речунг, мы тебя вытащим! А вы держитесь, гады! Будут вам волшебные пирожки!»
***
Убивать людей – совсем непростое занятие, особенно, если собираешься сделать это преднамеренно. Особенно, если не знаешь, кого именно ты собираешься убить. Другое дело – в драке или на войне. И то потом испытываешь муки совести. А преднамеренно – задача почти непосильная, по крайней мере для обычного парня.
Лёха стоял и медитировал на снежный карниз, потом устал стоять и сел. Он не мог установить связь с объектом медитации и полностью сосредоточиться, потому что не получалось достичь состояния безмыслия. Мысли то и дело лезли в голову, начинающую пухнуть то ли от высоты, то ли от напряжения.
«Вот он – круговорот злодеяний в природе! – думал Алексей. – Сначала старый психопат спустил лавину на меня и Речунга, теперь я собираюсь сделать то же самое – обрушить карниз на неизвестных мне людей ради спасения себя и Речунга. Просто классика кармообразования… Хочешь – не хочешь, а участвуешь. Ну и что мне делать? Может у тех солдат дети, семьи… Да даже без детей и семей! Все равно людей жалко! Я живу по принципу: приходите с миром, уходите с богом. Может они безобидные мирняги? Может они не будут нас убивать и пытать, просто оштрафуют и выставят из страны? Ага, а если будут?! Речунга жаль до чёртиков! В чем он виноват?! А Далай-лама в чем виноват?! Всю жизнь в изгнании скитается! И все потому, что проповедует мир. Все потому, что он просветленный, и кое-кому это как кость в горле. Завидно, да? Завидно! А если не получится отрезать карниз до конца и он рухнет нам на головы, когда мы будем спускаться? Жесть! И как я сразу не додумался? Ладно, ну его в баню! Плохая была затея с самого начала, не по-божески все это. Надо искать другой вариант».