Дальше все случилось как бы само собой, я просто дал согласие на передачу фирмы под внешнее управление, подписал пачку документов, освободил кабинет, дом – и уехал в наш родной старый дом.
Как со дна моря, из бирюзовой тишины, пронизанной солнечными лучами, всплыл на поверхность, потряс головой, оглянулся и обнаружил себя на кухне за старым дубовым столом с клеенкой. Рядом у плиты варил кофе Никита. Дед разобрал машинку и вышел во двор – «в домино партеечку сгонять». Заметив моё «всплытие» и возвращение в социум, Никита задал вопрос по теме:
– Расскажи, Андрей, как ты жил загородом? Только так, чтобы с деталями, в красках.
– Материально – вполне комфортно и сытно.
Первое паломничество
Однажды в далеком детстве, когда я еще не растерял наивность и чистоту, мне довелось пережить несколько счастливых дней. В те времена бабушка еще остерегалась открыто посещать церковь, но каждый месяц куда-то уезжала на два дня и возвращалась какой-то особенной – улыбалась и говорила мягко. Когда мне исполнилось десять лет, она взяла меня в свое таинственное путешествие. Поначалу все складывалось довольно обыденно и даже печально. Я сидел в купе старого дребезжащего поезда у пыльного окна и, томимый щемящей тоской, наблюдал за косыми струями дождя, секущими глянцевый асфальт, рыжие крыши домов, пустые поля и черные леса. Бабушка принесла чай, разложила на столике пирожки, заставила поесть и уложила спать. Разбудила меня вечером, я глянул в окно, там плыла неуютная серая муть, падали все те же струи дождя. Поезд остановился, вышли мы на платформу и зашагали, огибая лужи, в сторону единственного фонаря. Дождь пошел на убыль, и когда мы вошли в круг света, на остановке автобуса с единственной скамейкой, совсем прекратился. Бабушка сказала что-то вроде: «Я же обещала, что дождик закончится! Здесь всё не так, как у нас».
На остановке появились люди. Они выходили из темноты, устраивались на скамейке, а когда свободные сидячие места закончились, становились в угол бетонного сооружения. Наконец, пыхтя и ворча, подъехал ПАЗик с черной полосой вдоль всего корпуса и принял нас на борт. Дверь за последним пассажиром со скрипом задвинулась, но свет в салоне не погас, может для того, чтобы легче было собирать деньги за проезд. Одна голосистая тетечка в красном платке, телогрейке и резиновых сапогах по-свойски спросила водителя:
– Юрк, почему на этом приехал?
– Рейсовый, ну его, встал на ремонт, а этот, вишь ли, сделал свое дело, ну и бригадир, чтоб ему, выписал наряд, подобрать, эхма, пассажиров с поезда, нутк...
Мне стало не по себе. Я понял, что значит черному автобусу «сделать свое дело», и с опаской глянул назад, где обычно устанавливают деревянный ящик с желтым холодным телом. Понюхал воздух, но ничего кроме бензиновых паров и папиросного дыма не учуял. Пассажиры сидели смирно, глядели в черные окна, будто что могли рассмотреть во тьме, и устало молчали. Бабушка, почувствовав мое смятение, обняла за плечи и прошептала: «Еще минут пятнадцать – и мы на месте».
Когда мы сошли с автобуса, проводили его взглядом до поворота, тишина окутала нас мягким покрывалом, я поднял глаза: на непривычно черном небе высыпали яркие крупные звезды, а над самой головой сияла огромная в оспинах кратеров луна. Бабушка уверенно повела меня за руку по щебеночной дорожке, сквозь густой кустарник, мимо черных деревьев в сторону крошечного окна, светящегося вдали. Показались дощатые заборы, за ними угадывались очертания домов, но свет в окне горел только в одном, и именно туда мы и направились. Дверь нам открыла женщина в платке, провела в горницу с длинным столом, заставила помыть руки и налила по большой тарелке чуть теплых щей. Не успел я погрузить ложку в желтую лужу в центре белой тарелки, как вошел старик с седой бородой в черной одежде и сходу стал читать молитву. Потом перекрестил стол, попросил Лидию принести ему чаю и завел разговор: как доехали, какая погода была, что за мальчик такой тихий? Бабушка обстоятельно отвечала. Старик услышал о проливном дожде, улыбнулся, кивнул головой и сказал:
– Это в вашу честь распогодилось.
– Отец Василий, да я как сюда ни приеду, всегда солнечно. Это вы нам специально намолили?
– Можно сказать и так. Нам-то любая погода в радость, а для вас, городских, солнышко оно получше будет. Ну ладно, располагайтесь на ночлег, Лидия вам уже постелила, а я к себе, мне еще поупражняться надо.