— Вот ещё!
— «А я говорю — нужны! Я же вижу, как ты мечешься».
— Ничего я не мечусь!
— «Ну, может, я и не прав», — погасил я мирной улыбкой начинающую кипятиться девчонку. — «Считаешь, что меня достаточно — обращайся, будем вместе думать».
Подозрительно на меня посмотрев, но не увидев ничего, кроме спокойной искренности, Гермиона задумалась. Медленно оглядела гриффиндорский стол. Вот поэтому и не стоит лезть со своей помощью без приглашения. Если ты отвечаешь на чей-то долго вынашиваемый вопрос, это запоминается лучше.
— Не знаю. Мне пока не удалось ни с кем сблизиться. А с кем бы ты подружился на моём месте?
Я сделал вид, что серьёзно задумался, но на самом деле усиленно давя неуместную улыбку. Девчонке двенадцатый год идёт, ну как можно такие вопросы задавать?
Или вопрос глубже, чем мне кажется?
— «Присмотрись к сёстрам Патил», — ответил я наконец.
— К Парвати? Почему?
— «Смотри. Во-первых, у нас есть Падма. Она — ворон, с ней можно многое обсудить из прочитанных книг и по серьёзным темам. Во-вторых, у нас есть Парвати, они близняшки, а потому Парвати по определению не может быть глупой. И Парвати — как раз наша, гриффиндорка. В-третьих, у Парвати лучшая подруга — Лаванда Браун».
— Это же главная сплетница!
— «Настоящими тайнами она не разбрасывается. Зато многое знает обо всех вокруг, и тебе всегда будет с кем посоветоваться относительно чувствительных “девичьих” вопросов».
— Ну, я не знаю. Создать плохое мнение обо мне у окружающих она в состоянии.
— «Зато, если тебе удастся завоевать её симпатию, она даст общественный укорот любым Уизли, заикнись они о “заучках” в своих рядах. Но главная ценность для тебя — близняшки Патил».
— Почему?
— «Общаясь с Падмой, ты всегда отыщешь себе собеседника на тему о знаниях, но благодаря Парвати — никогда не станешь из-за этого чужой на Гриффиндоре».
— Хм…
— «Кроме того, Патил из старой чистокровной семьи. Более того — из небританской семьи, из Индии. Они знают *очень* многое из того, чего ты не прочтёшь ни в каких книгах здесь, в Англии. И чего я тебе никогда не смогу рассказать, потому что тоже не знаю».
— Чистокровная… — пробормотала Гермиона и надолго задумалась. — Это как те, со Слизерина?
— «Не путай чистокровных и аристократов. Патил вполне коммуникабельны, если ты ведёшь себя правильно. И в этом для тебя главная сложность».
— Что?! Я что, по твоему… — возмущённая Гермиона заметила мой спокойный взгляд и, прервав тираду, ограничилась насупленным пыхтением. — Ну, хорошо, что со мной не так?
— «Не пытайся учить их чему-либо».
— Что? Знаешь что…
— «Гермиона, я не прошу тебя одномоментно и навсегда поменять своё мировоззрение и привычки. Просто придержи их какое-то время. Присмотрись. Прислушайся. Попытайся понять, почему так».
— Зачем тогда знакомиться, если спрашивать нельзя?
— «Спрашивать — можно. Если они видят, что тебя какой-то сложный вопрос интересует не мимоходом, а ты его сама долго обдумывала — они ответят. Они открыты к тем, кто искренне открыт новому. А вот если им с порога начинают рассказывать, что у них не так — этих отсекают ещё на подлёте».
— Но тут действительно многое «не так»!
— «Может быть. Я прошу тебя *не спешить*. Даже если ты считаешь, что старый часовой механизм необходимо исправлять, сначала нужно изучить, как он был устроен, как работал и что делал».
— Как у тебя всё сложно…
— «Ну, представь, что ты читаешь книгу. Ты же с книгами не споришь, верно? Напрасно не споришь, кстати говоря, но не суть. Вот весь этот древний мир, в который ты попала, и есть огромная и интересная книга. В неё нужно вчитываться, а не как Уизли — разрисовать страницы “Пушками Педдл” и убежать играть в плюй-камни».
— Ладно, я поняла твою аналогию. Не маленькая. — Гермиона опять задумалась о чём-то. И невпопад пробормотала: — Мама советует волосы убирать… Как полагаешь, хвост будет выглядеть лучше? Или коса?
Хорошо, что чай уже давно выпит — я едва не закашлялся. Ей срочно нужна подруга, а пока я честно попытался обдумать ответ.
— «Как по мне, в этом возрасте тебе и так идёт. Только на Зельях убирать нужно. Но ты не меня — ты девчонок спрашивай».
— Вот и мама беспокоится, как я там свои лабораторные работы варю. Хочет переслать мне несколько медицинских шапочек, но не знает как.
— «Обговорим время, и я пошлю к тебе домой Буклю».
Кольцо своей почтовой совы я оборудовал вместительным пространственным карманом и научил птицу им пользоваться. Такие доработки не были редкостью, но стоили дополнительных денег. Часть магов предпочитало привязывать небольшие свитки прямо к лапам, но мне это категорически не нравилось. Лапы у сов, конечно, мощные, но подобный «такелаж» делал птицу беспомощной, если в дороге ей требовалось сесть на дерево — иногда она намертво запутывалась. Я уж не говорю о безобразной аэродинамике болтающегося в воздушном потоке груза. Ведь особо прижимистые хозяева так даже мелкие посылки пересылали — на верёвочке!