Тем временем Поттер уверенно пересёк предбанник, по-хозяйски открыл факультетскую дверь и скользнул внутрь. Сон мгновенно слетел со старой кошки. Эй, а загадка?
— Эй, — заполошно встрепенулась бронзовая птица на двери. — А загадка?
Крепко дрыхнешь, старая клуша! Он не только внутри уже, но и дверь почти закрыл. Но как он смог её открыть, а?
Между тем Поттер удивил: вернулся назад, встал перед птицей и закрыл (!) за собой дверь.
— «Извините, не хотел вас будить», — написал он. — «Конечно, давайте вашу загадку».
— О, какие ровные надписи! — удивилась птица. — Как делаете, да ещё так быстро?
— «А, ерунда. Смотрите», — парень достал из сумки крохотный невзрачный камешек. — «Образы букв прошиты в готовом виде, есть выравнивание и поворот к собеседнику, мне остаётся только…»
В коридоре от души саданули по пустой кастрюле доспехов. МакГонагалл дёрнулась, но мысли не потеряла. Так это что, Поттер свой разговорный артефакт сам сделал? Уж больно много о нём знает. Нет, невозможно. Продавец говорливый попался, наверное.
— … «Надеюсь, это была не загадка?»
— Оригинально. Могу я позаимствовать несколько идей? С прошивкой букв, прежде всего.
— «Конечно, пользуйтесь».
— Так, минуту подержите… готово. Теперь загадка, — птица откашлялась. — Куда деваются пропавшие предметы?
В небытие, то есть во всё, подумала МакГонагалл. Старая загадка.
— «Обычно они не далее двух метров от той точки, где их видели в последний раз».
— Кхм. Я неточно выразилась. Вам знакомо заклинание «Экскуро»? «Тергео»? «Эванеско»?
— «А, так вы о так называемом “исчезновении”?» — Поттер отчего-то довольно потёр руки. — «Об *этом* я могу рассказать много. Для начала — простая иллюстрация».
В воздухе засветился очень сложный… многогранник. Он медленно вращался, и по мере вращения грани причудливо исчезали, появлялись и переплетались. Попытка изобразить что-то многомерное в бедном трёхмерном пространстве.
Погодите-ка! Это похоже на…
— «Это — »… — бодро продолжил Поттер.
— СТОП! — громко воскликнула птица — так, что МакГонагалл пришлось снова вздрогнуть — и наставила на него маховое перо. — Я вас узнала! Ослепительные океаны квазаров, пепел первых звёзд… Ответы мальчиков и девочек.
Что за бред, встряхнула кошачьей мордой Минерва. Какой ещё пепел у звёзд? Однако Поттера эта странная фраза заставила оцепенеть.
— Вы… вы это… помните?
Парень мучительно закашлялся.
— Ну, не совсем я. Мне сестра рассказывала… Эй, с вами всё в порядке?
Не обращая внимания на душащий кашель, проталкивая сквозь саднящее горло каждое слово, парень взмолился:
— Послушайте… я могу… вернуться? Я… у меня там остался…
Тишину в коридоре взрезал душераздирающий скрежет: Пивз потащил что-то тяжёлое и железное по щербатому полу — не иначе как в компанию к ещё более тяжёлому и железному.
— Можете, — как-то печально и тихо ответила птица. — Можете в любой момент. Если станет очень нужно — я расскажу как. Но кто останется здесь? Кто будет…
Скрежет увенчался оглушительным грохотом раскатывающихся деталей, воплем «Да-а, каналья!» и сумасшедших хохотом.
Поттер припал к старому дереву и прислонился лбом к бронзовому куску скалы, на котором сидела птица. Та вытянула крыло и поглаживала его по затылку ставшими неожиданно мягкими перьями. Оба что-то тихо говорили друг другу.
Не понимаю, подумала Минерва. Что с ним творится? Куда он хочет вернуться? К Дурслям? Ему настолько здесь плохо? Он что, не хочет быть… Дура старая. Нужно было отпустить его хоть на день. Зачем он Дамблдору на все три недели каникул?
— … Наверное, годы прошли. Он не может надолго… Хорошо, если лишь развалится — не впервой. А если умрёт моя…
Слышимость была ужасная — проклятый Пивз налаживал новую ударную установку, переставляя инструменты поудобнее, подбирая палочки и делая распевку. Вся ночь впереди.
— … Магия живёт вне времени, юноша. И там есть кому приглядывать… Потому почти и не появляется… Но если вы спросите мнение старой клуши, ему нужна хозяйка.
С последними словами птица ненадолго подняла голову и посмотрела прямо на МакГонагалл. Укоризненно посмотрела.
Не понимаю, подумала Минерва. Что не так в происходящем? Ну, помимо возмутительного времени суток, исповеди привратной статуе и неожиданно открывшимся умениям последней не только задавать загадки и повторять «Неверно!» с упорством заводной курицы.