Всё верно. Украшение ёлок в деревенских семьях — задача для многочисленной детворы. Младшие помогают старшим. У взрослых много других забот.
— Кстати, мистер Лавгуд. Билеты в цирк куплены на понедельник. Нам нужно быть в пол-одиннадцатого на Трафальгарской площади.
— О! Боюсь, я не смогу пойти.
— Почему? — удивился я. Ксенофилиус был не против, когда я познакомил его с идеей. Что поменялось?
— Это голос неизбежности, — протянула Луна.
— Можно сказать и так, — вздохнул глава семьи. — Артур и Молли убывают на несколько дней в Румынию, повидать Чарли. Сыновей оставили на каникулы в Хогвартсе, а за Джинни попросили присмотреть меня.
Как же я мог про это забыть! Рыжую диаспору в Хогвартсе упустить из вида сложно — в Большом зале на каникулах стало едва ли не громче, чем в учебное время — но вот то соображение, что мелкую тоже могут с собой не взять, мне в голову не приходило.
И что её — одну дома оставить, а самим в цирк пойти? Даже Дурсли со мной так не поступали.
— Давайте я попрошу докупить ещё один билет. Думаю, небольшим «Конфундусом» мы сможем убедить нашего соседа поменяться местами с докупленным билетом.
— Не стоит. Сегодня Рождество, в магловском Лондоне не работает вообще ничего. А за день до представления билетов уже может не быть. Да и не хочется портить выходные миссис… Мацудо, незапланированно гоня её за билетом.
— Я могу и сам сбегать в кассы.
— Гарольд, в цирк редко ходят в одиночку. Поменявшись с соседом, мы разобьём чью-то семейную группу.
Можно купить несколько билетов, но… я видел, что Ксенофилиус уже принял решение.
— Зал будет заполнен, — протянула Луна, вилкой пробуя готовность гуся в духовке. — Ещё четверть часа, и можно садиться. Давайте подарки дарить.
Заполненный зал означает, что билетов и вправду может не быть. Не знаю, как я совладаю с рыжей катастрофой. Она-то меня маглом считает.
— Саргас, выбирайся из проблем, а то пудинг скиснет. Мне что, первой тебе подарок вручать?
— И то верно. Мистер Лавгуд, сначала вам.
Ксенофилиусу я сделал кобуру, не скрывая своих возможностей: две свёртки для палочек, ещё одна — для кошелька, и несколько алмазов-накопителей.
— Защитить её у вас получится лучше, чем у меня, — закончил я презентацию.
— Спасибо, Гарольд. Я не перестаю удивляться твоей одарённости. Уверен, что и мой подарок ты без труда подстроишь под свои нужды, — Ксенофилиус поднялся в свой кабинет и вернулся с чем-то сложной формы, накрытым до времени тканью. — Это одна из первых работ Пандоры.
Под тканью обнаружилась половинка эллипсоида вращения, полая внутри. Этакий тазик из непростого сплава, испещрённый сложными узорами и значками. Основа думосброса.
Действительно, доделывать под свои нужды тут предстоит ещё много. Блок выдувания пустых флакончиков для воспоминаний, ёмкости для временного хранения нескольких воспоминаний в раздельном состоянии, аппарат сортировки и монтажа, проектор для совместного просмотра, механизм поиска и анализа… Да что там, тут даже простейшей подставки под «тазик» нет.
Всё это было абсолютно неважно. Здесь имелось главное: материализатор субстрата. То, без чего думосброс не будет думосбросом. То, чего мне не светит научиться создавать своими силами.
Ментал — реальность, плывущая обособленной твердью относительно нашего мира. Имеется несколько планов этого бытия: от незыблемых каркасов абстрактных построений до пластичных миров творческой фантазии. Там находится место и запутанным чертогам разума, и диким глубинам бессознательного, и вязкому болоту безумия. Здесь — самые близкие врата, ведущие за парадоксальную грань сновидений или на безбрежные равнины Астрала.
Ментал — это *иная* реальность. Она ортогональна обычному миру вещей. Нет ничего удивительного в том, что по вселенной разума обычно путешествуют лишь при помощи другого разума. Простейшая легилименция беззащитных маглов доступна каждому третьему волшебнику.
Но лично для меня до сих пор является непостижимым способ, которым совершенно нематериальную часть ментального мира — память — превращают во вполне материальную жидкую субстанцию — тот самый серебристый субстрат, которым наполняются «флакончики с воспоминаниями» в думосбросах. Не все разделяют моё удивление или вообще находят здесь что-то достойное внимания, но… думосбросы умеют мастерить лишь очень немногие волшебники с довольно специфическим даром.
Даром, чем-то похожим на умение вытащить небольшую вещицу из-за сонной грани в реальный мир, вдруг пришла мне в голову догадка.
— Это дорогой подарок, мистер Лавгуд, — сказал я.
— Так же, как и твой, — возразил Ксенофилиус. — Мы обменялись тем, что у каждого получается делать лучше, чем у других.