Надеюсь, это был не обмен уведомлениями о начале войны.
Директор явился последним, вместе с гостями. Закатил официальную речь о братстве народов и важности международного обмена, после чего выдал угощение на столы. Хорошо, что у гостей хватило понимания не делать ответный тост под голодными взглядами публики.
Слизеринский стол пустует. У воронов — две ученицы. У барсуков — чуть меньше, чем у грифов. И весь этот скудный коллектив ещё и рассажен по трём столам.
Очень быстро банкет превратился в независимое празднование нескольких автономных групп. Преподаватели обменивались тостами, на которые не обращал внимания никто, кроме президиума. Гриффиндорцы просто продолжили гудёж, от которого их оторвали в Хогсмиде. Барсуки в любом месте создают свой собственный уют, и единственное, что их сегодня печалило — две понуро сидящие рэйвенкловки, которых почему-то нельзя пригласить к общему столу.
Я периодически ловил на себе внимательные взгляды главы Дурмстранга. Оно и понятно: за ало-золотым столом, отделившись от кабацкой гулянки, сидит тощий первокурсник в парадной мантии и орудует столовыми приборами так, будто он дальтоник и перепутал красное сукно с зелёным. Каркарову, конечно, рассказали, кто я такой, равно как и то, что я немой, так что отсутствие меня в общей компании объяснимо. Ну а мне посоветовали не выделяться, вот я и не выделяюсь: сижу там же, где и всегда. Мне Дамблдора не дразнить — важнее, чем этих двух залётных.
Я внезапно осознал, что в Хогвартсе ещё никто не знает, что я могу говорить. Я был слишком занят в эти дни, чтобы общаться с оставшимся на каникулы коллективом. Что лучше: обрадовать окружающих этой новостью или приберечь информацию? Если приберечь, то для каких целей?
Если на банкетных столах вместе с блюдами выставлены пирамиды огромных хлопушек, рано или поздно они начинают стрелять. Начало положил Джордж, громыхнув пушечным залпом и накрыв гриффиндорскую компанию облаком синего дыма. На стол около МакГонагалл плюхнулось несколько живых белых мышей.
Дамблдор грохнул в ответ — и по макушкам хаффлпаффцев забарабанило дождём разноцветных леденцов.
Хлопушка Фреда заменила директорский колпак на цветочную шляпу.
Хлопушка Каркарова обляпала ворониц болотной грязью. Я слегка поморщился: то ли это такой восточноевропейский юмор, то ли русские не умеют пить.
Оказалось, ни то ни другое. Перестрелки продолжились: на столы обрушивались разноцветные шарики, убегающие от рук монетки, какие-то карнавальные шляпы и игрушечные фигурки… А вот хлопушки Каркарова извергали исключительно туалетный юмор: грязь, болотную тину, содержимое продуктовой помойки, дождевых червей, оглушительно разрывающиеся после падения петарды… Что характерно, атаковал он исключительно сапфировый стол.
Его что, бесят ученицы в мантиях? Леди Елена обмолвилась, что в Дурмстранге сильный переизбыток парней: полвека назад девочки отчего-то начали доминировать в статистике «естественного отсева», и родители просто перестали отдавать туда своих дочерей. Для полувоенного училища это, наверное, нормально, но Каркаров сейчас не в своей личной вотчине.
Избирательность атак поначалу была заметна не всем. Из хлопушек сейчас стрелял каждый, кому было не лень. Но после того, как очередной разорвавшийся «подарок» снёс половину посуды со стола, от барсуков прозвучала пара возмущённых голосов. К сожалению, всё потонуло в оглушительном хохоте гриффиндорцев — им унижение студентов своей школы показалось очень уморительным.
Руководитель такого института, как Дурмстранг, ничего не делает просто так, вдруг дошло до меня. В гостях у конкурента он не будет действовать под влиянием импульса и личной неприязни. Он провоцирует, кого-то и на что-то. А потому мне самое время вспомнить, кто я: тощий первокурсник, умеющий много меньше, чем две почти совершеннолетние ведьмы с самого умного факультета.
Почему не вмешивается Флитвик? Сидит, натянуто улыбается, но не вмешивается. Зато Снейп мрачно пялится на меня.