Так… а если вперёд нажать — он затормозит? А назад? А если сильнее?
— «Элероны и рули высоты в норме, препятствий управлению нет», — сообщил наушник. — «Рекомендую переключиться на ближний свет».
Вот ещё, такую красоту окорачивать! В кои-то веки в замке стало по-настоящему светло… Ладно, доверимся профессионалу. Я щёлкнул нужным тумблером. Картинка впереди сразу поскучнела, но терпеть осталось недолго: мы уже подъезжали ко входу на Астрономическую башню.
Наша астробашня — самая высокая в замке. Более сорока метров, «четыре дюжины ярдов», как гласят легенды. Какие имеются в виду дюжины — обычные или мерлиновы — не уточняется.
Вопреки обыкновению, островерхой крыши башня не имеет. Какая ещё, к лешему, крыша, если самые чёткие звёзды на небе — в зените? Вершина — открытая, плоская, каменная, строго выровненная по горизонтали, с радиальными желобками для стока дождевой воды. Капитальные каменные зубцы и решётки между ними надёжно уберегают детвору от падения вниз.
Башня довольно широка в диаметре, иначе она была бы неустойчивой. После толстых несущих стен внутри конструкции остаётся место для сквозной шахты примерно семиметрового диаметра. По стенам шахты наверх взбегает широкая спиральная лестница из кованой стали, заботливо отделённая от провала высоким — выше ребёнка — решётчатым ограждением.
Центральный ствол остаётся свободным и идеально подходит для организации здесь магического подъёмника. К сожалению, никаких следов подъёмных чар я в астробашне не обнаружил. С большой вероятностью Основатели что-то здесь планировали сделать, но не сделали. Возможно, Годрик усмотрел на верхней площадке идеальное место для утренних зарядок Гриффиндора.
Сорок с гаком метров… Двенадцать этажей без лифта. Аврора Синистра — самый молодой преподаватель в нынешнем педсоставе, ей легко. Как эти лоси — Грэйнджер с Лонгботтомом — втаскивали ящик в прошлом году, мне не интересно. Мне МакГонагалл жалко.
Преодолев поперечную вереницу из жёлтых огоньков, гудящий «борт» въехал в башню. Я было подумал, что метла начнёт вертикальный подъём, но «штурман-второй пилот» выбрал путь через лестницу. Мы остановились перед знакомой пешеходной зеброй для слонов, белым пунктиром «осевой линии» и… подозрительно выглядящими цифрами «00» в начале спиральной «полосы».
«Двигатели» заработали громче, тональность медленно поползла вверх. Мы отчётливо преодолели несколько собственных частот, вызвав кратковременную дрожь «фюзеляжа».
— «Взлетаем с тормозов», — прозвучала двусмысленная фраза. — «Полоса коротковата. Пристегнись, командир».
«Тормоза» имели некоторые проблемы со входом в башню: от «двигателей» исходил усиливающийся тёплый ветер, заставляющий трепетать факелы в башне. Меня плотно охватили призрачные ремни, а изменившаяся «подушка» пристроила к плечам удобную спинку кресла.
— «Закрылки пятнадцать», — продолжал сообщать важную информацию «пилот». — «Номинал — параметры в норме».
Остановившаяся было на минуту, пара рукояток на «коробке передач» опять поползла вперёд. Рёв «моторов» стал ещё сильнее. Не зная, что делать, я ткнул в красную кнопку на штурвале, но опять получил линейкой по пальцам.
— «Нет режима, командир», — терпеливо пояснили мне. — «Включи дальний свет, возьмись за штурвал и немного потяни на себя».
— Тебя четвертуют, тварь! — орал Уизли. В дверном проёме виднелась только его голова да пара держащихся за дверной косяк ладоней — ветер из «двигателей» разошёлся не на шутку. — Фред переломает тебе ноги, а Джордж…
Выбросив рыжего из головы, я сосредоточился на «управлении». Выполнил требуемое «пилотом». Метла мелко дрожала, и создавалось полное впечатление, будто она с трудом удерживается на месте.
— «Взлётный режим», — сообщил «напарник». — «РУД держу. Полоса свободна. Решение, командир?»
— Взлетаем, — улыбнулся я.
Будь я проклят, если не услышал справа скрип педалей. Метла стронулась с места и начала разгоняться, повторяя спиральный ход лестницы. «Самолёт» кренился влево, компенсируя усиливающуюся центробежную силу. Под ноги неслась подсветка из белых огоньков.
— «Сто двадцать», — бубнил голос справа. — «Сто сорок… сто шестьдесят… Рубеж?»
— Продолжаем, — догадался ответить я, уловив вопросительные интонации.
— «Сто восемьдесят… Двести… Штурвал плавно на себя!»
Выполнить требуемое удалось с трудом — штурвал внезапно стал тугим и непослушным. Белые огоньки сменились красными. Промелькнуло помещение для хранения телескопов, и мы вырвались наружу.