Не желая мешать разговору, я подошел к вывешенной на просушку мантии. Не стоит оставлять здесь свои вещи на случай возможного обыска по тревоге. Осушая одежду и книги магией, я обдумывал то, что только что увидел — очень знакомую мне улыбку Видящей.
— Нет, Гарольд со мной… Ну, то есть Саргас. Он тут живёт… Нет, он отведёт меня в какое-то больничное крыло… Он говорит, что мне ночевать лучше всего там. Ага… Нет, он не хочет. Почему нет? Поттер его фам… Обычный, никакой не тот самый…
Кажется, моё жильё только что сдали с потрохами. Воистину, что знают двое… Я тоскливо вздохнул. Может, начать строить себе автономную свёртку? Это очень сложно, но имеет грандиозные возможности для расширения. В самой дальней перспективе — свой собственный домен.
— Всё нормально, пап. Можешь приходить за мной утром… Хорошо, как устроюсь в больнице, постучусь. Саргас будет рядом, мне ничего не грозит.
Я убрал высушенные вещи и обернулся к Луне.
— Я готова. Нет, постой! — Луна сняла с шеи самодельный амулет из редиски и повесила мне на мантию. — Всё, можем идти.
Я взял её за руку и перенёс нас на жилые этажи. Точка выхода около больницы мною пока что не рассчитана, и это повод для нагоняя самому себе. Чаще всего я прыгаю по замку в теле совы, это снижает мою заметность и позволяет меньше заботиться о случайных свидетелях. Сейчас, однако, мы были вдвоём, так что я был вынужден выйти на шестом этаже, в одном из заброшенных классов.
— «Пойдём. Постарайся сильно не шуметь. Мантию надень нормально».
Как ни странно, было ещё не слишком поздно: без четверти девять. Самое время для патрулей, чтобы начать цепляться с претензией «за оставшееся время вы не успеете дойти до гостиной».
— Здесь очень красивая магия, — протянула Луна, глядя куда-то в потолок. Под ноги она смотреть не собиралась, так что мне пришлось опять взять её за руку. — Она совсем как живая.
— «Ей не хватает разума».
— Души, — рассеянно возразила девочка. — Ей не хватает души. Хотя бы чуть-чуть… Ой!
Она-таки споткнулась на выщербленном пороге, но была бдительно удержана мной.
— «Луна, начинается лестница, смотри под ноги», — вернул я её на землю. — «И надень мантию нормально, пожалуйста. Тут не принято ходить в ночных сорочках».
Мы начали спуск по лестнице. Да, той самой, с запретным коридором. Но у меня давно установлены собственные закладки в узлах управления, так что я могу поворачивать пролёты удалённо, не пользуясь крыльями.
— Нет, — задумчиво протянула Луна, выполняя мою просьбу. — Эта мантия не хочет быть красной.
Минус мантия, вздохнул я, глядя на синий рэйвенкловский цвет её лацкана. Если уж Луна что-то перекрашивает, то это навечно. С другой стороны, какой ещё факультет сможет подойти ей больше, чем врановый? Я бы подарил ей эту мантию, не будь она мужской.
На третьем этаже Луна остановилась и долго смотрела в правый коридор. Я ей не мешал: идти туда она не порывалась.
— Там плохое место, — сказала, наконец, она.
— «Очень плохое», — согласился я, мимоходом отметив, что пролёты опять нас заперли. — «И, как видишь, сюда заманивают».
Луна повернулась к уехавшему сегменту и нахмурилась.
— Разве ничего нельзя сделать с этой лестницей?
— «Разве обязательно было помещать плохое место на ходу у всех?», — вздохнул я. — «Проблема в людях, а не лестницах. Пойдём отсюда, нас не должны тут видеть».
— Собаку жалко. Давай её освободим? Я могла бы…
— «Луна, думай хоть иногда о последствиях. Я не знаю, сколько стоит трёхголовый пёс, но эту сумму наверняка повесят на твоего отца».
Девочка вздрогнула и опустила плечи. В коридоре на втором этаже громко мяукнули. Я активировал исполнительную часть, заставляя нижний пролёт начать разворачиваться к нам.
— Ему плохо и скучно в этой комнате.
— «Такова участь миллионов цепных псов. Его кормят, поят и держат в тепле. До конца года ничего плохого с ним случиться не должно, потом его переведут в другое место».
Под иллюзорный бубнёж Филча о скорой расправе с нарушителями лестница гулко припарковалась к нашей площадке.
— Жалко его.
— «Будь ему на самом деле плохо, собака не приручалась бы. Вот волки в неволе жить не могут — и не приручаются. А собаки приручаются — значит, на вольных хлебах им всё-таки хуже».
— Ты слишком… рассудительный.
— «Кто-то из нас двоих должен быть рассудительным. А у меня как раз сказки в детстве читать некому было. Пойдём, Луна. Нам немного осталось».
* * *
Мы спустились на второй этаж и некоторое время шли молча. Комендантский час только что наступил, да и сам по себе путь к больнице не очень популярен, так что нам никто не встретился. Почти…