— «Что именно вас не устраивает в готовой нарезке, профессор?»
— Какое заклинание вы используете?
— «Прикладное разделочное, “Секо вирми”».
— Прекратите врать! В нём обязательна жестовая фаза, она является управляющей.
— «У меня получается без неё. Это что, криминал?»
— Откуда вы узнали это заклинание?
Я вот не пойму: а точно ли чужой декан вправе устраивать мне настолько плотные допросы? Соразмерна ли его ответственность такому праву?
— «Профессор Снейп. Если вам не нравится заклинание и вы желаете затянуть процесс, я могу вернуться к традиционной схеме с обсидиановым ножом».
— Откуда вы знаете, как разделывать флоббер-червей?
— «Прочитал в каком-то учебнике».
— Не врать, я сказал! Название учебника, автор?
— «Точно не помню. Расширенный курс чего-то там».
— Уж не берётесь ли вы утверждать, что интересуетесь подобной литературой?
Нет, это всего лишь хамство. Устал он к вечеру, что ли? Пожалуй, лучше перестать реагировать на вопросы, а то моя вежливость его хамство лишь распаляет.
— Отвечать, когда тебя спрашивают!!
Не помогло. Жаль, придётся вскрывать домашнюю заготовку.
— «Профессор Снейп. У меня имеется одноразовый амулет экстренного вызова моего декана», — вздохнув, написал я. — «Давайте его активируем, и уже в присутствии МакГонагалл я расскажу, что за книги читаю и»…
— Что за чушь? Какой ещё амулет?
— «Профессор МакГонагалл выдала мне его перед походом сюда», — спокойно продолжил я свой блеф. — «Почему-то она посчитала, что у нас с вами могут возникнуть недоразумения».
Если дойдёт до дела, достану кусочек кварца и просто исчезну. Откуда мне, первокурснику, знать, что на самом деле делает экстренный амулет — разговор начинает или эвакуирует?
— Да оставьте вы ваши дурацкие тайны себе, — внезапно сдал назад зельевар. Развернулся и проследовал к своему столу. — Как преподавателю мне необходимо иметь представление о кругозоре своих студентов.
Взрослые имеют право на причуды — у них нервов меньше. Появилась было мысль примирительно выдать байку о библиотеке или лавке подержанных книг, но я подавил этот порыв. Тут и вправду — чем меньше с ним разговариваешь, тем лучше.
Я вернулся к разделке, и следующие двадцать минут в помещении слышались лишь размеренные щелчки секущего заклинания да редкий скрип профессорского пера, налагающего резолюции на эссе.
— «Я закончил работу, профессор», — вывел я надпись, расправившись с бадьёй и убрав за собой.
— Присаживайтесь, Поттер, — придирчиво осмотрев каждую банку, Снейп спрятал их в стазисном шкафу и указал мне на стул напротив.
Оценивающе посмотрел на меня, выбирая, с чего начать.
— Почему вы решили заменить ингредиент в рецепте Зелья от фурункулов?
— «Видел запись на полях в одном старом учебнике и решил»…
— Дело даже не в вашем вранье, а в его унылом однообразии, — устало прикрыл глаза Снейп. — Хорошо. Безотносительно источников ваших знаний, почему один ингредиент заменён на другой?
— «Рогатые слизни должны быть свежими. Имевшиеся у нас в наличии уже начали протухать. Пещерный алоэ имеет больший срок хранения».
— Приём известный, но в результате вы получили это, — Снейп выставил на стол флакон со слегка искрящейся жёлтой жидкостью.
— «Это какой-то газированный лимонад», — сделав вид, что присматриваюсь, написал я. — «Я вам другое, нормальное зелье сдавал».
Скептически покивав, Снейп вздохнул и спрятал флакон.
— Даже с учётом того, чем оно было при сдаче… Где вы научились варить зелья, вы тоже не скажете?
Пожав плечами, я ответил:
— «Действовать строго по инструкции, не отвлекаясь — что тут выдающегося? Проявочный комплект для цветной фотоплёнки — и тот посложнее будет, а его простые обыватели готовят», — и, всё ещё видя неприкрытый скепсис, добавил: — «Ну, хорошо, в старых изданиях это зелье описано понятнее».
— Не буду вас разубеждать, потому что есть тема посерьёзнее, — Снейп откинулся на спинку стула. — Я о том, что произошло сегодня на «Полётах».
Снейп сделал паузу, провоцируя меня на реакцию, но я продолжал сохранять вежливое молчание. Там много чего произошло. Ему нужно — пусть он и говорит.
— Относительно некоторых звучавших сегодня за вашим столом разговоров…
Я вздохнул. Зельевару откровенно нелегко давался этот разговор. Собственно, теперь становилось понятным, почему этим вечером он одновременно и хамит, и настолько покладистый, что почти и не кусается. Ладно, поможем ему немного.
— «Не стоит ассоциировать меня с гриффиндорским активом, профессор», — ответил я. — «Это всё влажные фантазии младших курсов».