— Как могли бы вы объяснить факт, что узел заграждения, созданный немцами четыре десятка лет назад, оставался невредимым до наших дней? Что помешало фашистам воспользоваться им?
Директор неопределенно пожал плечами.
— Не имею представления. Война есть война, и на ней могут случаться самые неожиданные вещи.
— И последний вопрос. Не могли бы вы помочь нам установить фамилии участников заброшенной в ваш отряд армейской разведгруппы?
— Помогу с удовольствием. Сразу после войны я писал что-то вроде воспоминаний для нашей областной газеты. Напечатать не напечатал, но черновики сохранил до сих пор. Фамилий тех солдат и лейтенанта я, естественно, не знаю, но, располагая данными о времени и цели их заброски, вы по своим каналам можете их установить.
Машина легко и бесшумно неслась по автостраде. Шофер был опытен, так что скорость почти не ощущалась. Откинувшись на спинку сиденья и полузакрыв глаза, генерал целиком ушел в свои мысли. Еще вчера вечером у нею были совершенно другие планы…
Служебный телефон зазвонил поздно ночью, но генерал настолько привык к подобным звонкам, что нисколько этому не удивился. Голос, прозвучавший в трубке, был ему незнаком.
— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант…
И дальше последовал разговор, порядком удививший даже его, человека военного, издавна привыкшего ко всяким случайностям. Неизвестный ему полковник из штаба округа на западе нашей страны сообщал, что у них обнаружен немецкий узел минных заграждений времен войны и сейчас идет его разминирование. Но работа усложняется тем, что саперам неизвестны ни план узла, ни система его подрыва. Не обнаружен также и пункт управления узлом. И поскольку это тот самый узел заграждения, который в 1944 году должен был вывести из строя он, теперь генерал, а тогда лейтенант, руководство области и командование округа просят его прибыть к месту разминирования для ускорения работ. Передавая просьбу, полковник подчеркнул, что если сорок лет назад руководимой им группе удалось парализовать этот узел, то и сейчас его знания помогут в разминировании.
У генерала, привыкшего ценить каждую минуту своего времени, уже вертелся на языке отказ. Действительно, чем он мог помочь в разминировании, если и в глаза не видел узла заграждений, о котором говорил полковник? Более того, он не знал даже приблизительного места его расположения и не обладал какими-либо конкретными данными о нем. Так что вся информация, которой он располагал по интересующему полковника вопросу, могла быть сообщена им сейчас по телефону. Однако последние слова собеседника заставили его изменить решение.
— Товарищ генерал, мы потревожили не только вас. Нами приглашен еще один участник вашей тогдашней группы.
Генерал почувствовал, как сразу пересохло во рту и гулко застучало сердце.
— Кто именно? — спросил он.
— Лейтенант запаса Вовк, — спокойно прозвучал ответ.
— Вовк? Неужели… — голос генерала осекся.
— Так точно, товарищ генерал, ваш бывший старшина жив. И завтра прибудет в район разминирования.
— Хорошо, ждите и меня.
Опустив трубку на рычаг, он еще некоторое время стоял у аппарата. Вовк, старшина Вовк, так ты, оказывается, жив? Тот, которого он знал всего неделю, но который остался в памяти на всю жизнь…
Он принимал свой первый в жизни взвод утром. Ярко светило солнце, тихо шумел в кронах деревьев ветерок. Пахло свежей травой, от бегущего рядом ручья несло прохладой. Настроение было прекрасным, внутри все пело, улыбка сама просилась на лицо. В новеньком офицерском обмундировании, с туго перетянутой ремнем талией, в ярко начищенных сапогах он медленно шагал вдоль строя своих первых подчиненных. На фронт он пошел добровольцем, за плечами было полгода боев в полковой разведке, ранение, курсы лейтенантов. И вот он уже офицер и принимает свой первый взвод, причем не какой-нибудь пехотный, а взвод десантников-разведчиков.
Солдаты были как на подбор: молодые, крепкие, не раз побывавшие в боях, о чем свидетельствовали их многочисленные награды и нашивки за ранения. У него на груди тоже орден Красной Звезды и золотистая нашивка-полоска за ранение, так что в этом отношении все было в порядке. Но чем ближе подходил он к правому флангу, тем медленнее становились его шаги, все больше тускнела залитая солнцем поляна, где был построен взвод. Наверное, потому, что крайним справа стоял его предшественник старшина Вовк.
Лейтенант прибыл в батальон немногим больше суток назад, но был уже порядком наслышан о своем предшественнике. Сам комбат аттестовал его как нельзя лучше, а адъютант батальона прямо заявил, что будь у старшины на погонах не лычки, а хотя бы одна офицерская звездочка, его и заменять не надо было бы. Уже тогда лейтенант решил, что именно от того, как сложатся их отношения со старшиной, будут во многом зависеть его командирское становление и психологический климат в коллективе.