В доме суета. Приезжает семейный врач с целым реанимобилем, осматривает Настю, весь домашний персонал толчется возле дверей ее комнаты, каждый спрашивает у меня, что случилось. Врач настаивает на госпитализации, Настя отбивается. В итоге он накладывает ей пару швов прямо в спальне, строго подчеркнув, что все «под ее ответственность», ставит капельницу, приказывает через несколько дней явиться на флюорографию.
Он уезжает только тогда, когда на улице уже полностью темнеет. Дом, наконец, замолкает, хотя горничные на кухне продолжают судачить. Когда я прохожу мимо, они провожают меня странным взглядом и хихикают. Наверное, обсуждают, как я героически спас хозяйку и тащил ее, окровавленную, на руках.
Мы с парнями совершаем обход, привычно проверяем дом, двор. Я прохожусь по саду, подхожу к бассейну. Подсветку в этой части сада никто не включал, но он светится в лунном свете. На столике тарелка, стакан, моя рубашка валяется возле бортика. Не до уборки сегодня было. На белой плитке – размазанные пятна крови. Никто так и не вытер их. Сажусь на корточки, зачерпываю воду, смываю, размазывая рукой.
В доме тишина. Иду на второй этаж, заглядываю в комнату Насти. Она спит, свернувшись калачиком и плотно замотавшись одеялом. Ей вкололи успокоительное, не проснется до утра. Сажусь в кресло напротив ее постели, достаю телефон. Нужно отчитаться Воронину.
Долго подбираю слова, несколько раз набираю сообщение и стираю. Черт, как сказать-то? Не мастер я эпистолярного жанра, что поделать.
«Анастасия Николаевна сегодня поскользнулась возле бассейна, упала в воду. Разбила колено, наглоталась воды, я вытащил ее. Приезжал врач, с ней все в порядке».
Не давая себе возможности снова что-то править, отправляю сообщение. Напряженно жду ответа, глядя в экран, и через пару минут он приходит.
«Ок».
Что? Просто «ок»? М-да. Высокие отношения, ничего не скажешь. Впрочем, это не мое дело.
Настя переворачивается на другой бок, посапывает. Меня самого клонит в сон. В комнате темно, ее освещают только уличные фонари. Комната нетипично маленькая для этого размашистого дома. Большая кровать, зеркальная дверь-купе, наверное, в гардероб. Одну стену практически целиком занимает панорамное окно, возле другой - туалетный столик с мягким пуфиком, рядом дверь в ванную. Напротив кровати – стеллаж, заставленный книгами, горшками с цветами, там же, в широком отделении по центру, небольшой плоский телевизор. Возле стеллажа кресло, в котором я сижу. Уютно, но больше напоминает аккуратную комнату девочки-подростка, чем спальню жены крупного бизнесмена.
Встаю, разминаю шею. Нечего мне делать в спальне хозяйки, пора идти, пока никто не увидел. Расселся. Я зеваю, потягиваюсь. Тру лицо. Из моего уха выпадает наушник беспроводной гарнитуры, который я надел для обхода, подпрыгивает на паркете и отлетает под кровать. Черт возьми.
Я становлюсь на колени, наклоняюсь, подсвечиваю телефоном. Пыльновато, прислуга явно филонит. Вижу наушник, вытаскиваю его, гашу экран телефона, и тут вижу, что в темноте под кроватью что-то тускло светится. Что за хрень?
Ложусь на пол, пролезаю подальше, собирая рубашкой пыль, снова включаю телефон, свечу. И вижу крошечную плоскую черную коробочку, изолентой приклеенную к рейке кровати, на ней горит красная точка. Меня пронзает ужас, первая мысль – взрывное устройство. Но потом я вижу нечто, что совсем не вяжется с взрывным устройством. Коробочка подсоединена к зарядке, похожей на телефонную, адаптер которой воткнут в розетку, что находится под кроватью, над самым полом.
На коробочке вижу надпись, с трудом различаю буквы. Не теряя времени, гуглю название, не вылезая из-под кровати. Мне нужно понять, стоит ли будить Настю и эвакуировать ее отсюда, или же все в порядке.
Поиск сразу же выдает мне фотографии похожих коробочек, и я понимаю, что это. Современный диктофон. Хм, любопытно.
Ужом вылезаю из-под кровати, встаю. Подсвечивая телефоном, осматриваю стены, стеллаж, спинку кровати. Искомое нахожу почти сразу, это не сложно, если знать, что ищешь. Крошечный блестящий черный глазок смотрит на меня из цветочного горшка. Камера.
По моей спине пробегают мурашки. Да уж, о таком я даже и подумать не мог. А что, если?.. Я хватаюсь за голову и еле удерживаюсь от того, чтобы не застонать вслух.
Кто сказал, что камеры не напиханы по всему дому? И что Воронин сейчас не смотрит запись того, как я целую его жену?