Глава 5
Тихон
Мы едем по трассе. Несмотря ни на что, я не могу не получать удовольствия от дороги. Окна в машине открыты, Анастасия на соседнем сидении курит, выставив руку с сигаретой в окно. На заднем сидении свалены пакеты с названиями дорогих бутиков, в которых я никогда не был. Обычно пакеты привозят из магазинов, а не везут их туда, но спрашивать ничего не стал. Анастасия после того дня, когда я вытащил ее из бассейна, не слишком настроена со мной общаться. Я уже и не пытаюсь разгадать, что происходит у нее в голове. Все женщины такие?
Вот и сейчас, за всю поездку, она не сказала мне ни слова. Лишь коротко отдает указания. Не то что бы я ожидал благодарности, ведь это лишь моя работа, но какая муха ее укусила? Знает ли она про камеру и прослушку в ее комнате? Хотя, конечно, этот смешной диктофон не особо напоминает настоящую прослушку, но все же. Я тогда провел полночи, обшаривая каждый сантиметр своей квартирки, даже гуглил, как еще может выглядеть такое оборудование, но ничего подобного так и не нашел. Приятно осознавать, что Воронин мне доверяет. Пользоваться этим доверием не хочется, но у меня тоже есть какие-то принципы, совесть, в конце концов. Предупредить ее или нет? А может, она знает? Мысль о том, что кто-то исподтишка наблюдает за тобой, даже если это твой муж, ну или жена, отвратительна. Мысль об этом вызывает оторопь. Речь ведь не о возможности измен, а об элементарном человеческом достоинстве. Могу я промолчать об этом, или нет? Думаю над этим уже третьи сутки.
Исподволь разглядываю Анастасию. На ней длинное, широкое белое платье с открытой спиной, на ногах - сандалии. Колено, заклеенное пластырем, вокруг которого расползся крупный синяк, надежно спрятано. Мы едем в торговый центр, а куда дальше – еще не знаю. Мое дело возить, сопровождать и ни о чем не спрашивать, это она ясно дала понять.
На въезде в город пробка, нетипичная для одиннадцати утра. Машины движутся, но очень медленно. Через несколько минут тишина в машине начинает давить, и я не выдерживаю.
- Настя, мне нужно кое-что вам рассказать.
Говорю это прежде, чем успеваю подумать. Ну вот дилемма и решилась, выпалил, теперь уже назад не свернешь. Анастасия поворачивает голову и молча смотрит на меня, ожидая, что я скажу дальше. Ее лицо снова похоже на кукольное, такое же равнодушное и пустое. Я чувствую себя неуютно, но продолжаю:
- Сомневался, стоит ли говорить, но все же думаю, вам стоит знать. Я нашел у вас в комнате прослушку и скрытую камеру. Вы знаете о них?
Ожидаю шока, уныния, может быть, слез. Холодного равнодушия, которое сейчас очень ей подходит. Но реакция Анастасии превосходит все мои ожидания. Теперь она не безэмоциональна – ее глаза мечут молнии, а голос отдает металлом.
- Тихон, а что, простите, вы делали в моей комнате? Шарили там, пока я спала? Кто вам дал такое право? И если вы забыли, я просила не называть меня Настей, но мои просьбы, судя по всему, вы решили игнорировать. Я очень благодарна, что вы вытащили меня из воды, и попрошу Константина выписать вам премию, но это уже переходит все границы. Больше никогда не заходите в мою комнату без спроса, вы поняли меня?
Меня будто окатывает ушатом воды. Вот это да! Мои руки сжимают руль так, что белеют костяшки, и я представляю, что они сжимаются на ее шее. Ну и стерва, еще будет меня отчитывать! А я жалел ее. Уже в который раз повторяется одно и тоже – она ведет себя как сука, а потом в очередной раз становится беспомощным котенком, которого надо спасать, и я размякаю. Боже, Рыков, подумай головой, кого жалеть? Какой к черту котенок рядом с Ворониным? Да она целиком сожрет, и не подавится. А потом еще и пожалуется, что костей слишком много, и мясо недостаточно нежное. Чего еще ждать от людей этого круга? Кто еще может там выжить? Такие, как она, вытерпят все ради денег, шмоток, украшений. Путешествий, машин, своего бассейна. Ради уровня жизни, который позволяет нанять идиота вроде меня, с которым можно разговаривать, как барыня с холопом. Ну, уж нет, терпеть это больше я не намерен.
- Анастасия Ивановна, я не знаю, кто вас воспитывал, но вам следует быть благодарной к тем, кто хотел вам помочь. Не перегибайте палку, - цежу я сквозь зубы.
- Мне не нужна ваша помощь. Я не буду перегибать палку, когда вы перестанете лезть в мою жизнь, - шипит она, и меня начинает нести.
Я не выдерживаю и хмыкаю.