Какой же я была идиоткой.
Чувствую, как на глазах закипают слезы, и поспешно делаю несколько глотков сока. Хватит слез, я пролила их ведра, когда через неделю после той нашей встречи, когда отец плакал в моих объятьях, его нашли повешенным. Мой папа покончил собой.
Воронин сочувствовал мне, хотя именно тогда он впервые охладел ко мне, и все чаще стал выказывать свое недовольство. Для этого ли он взял в свой роскошный дом юную нимфу, чтобы она лежала в пропахшей потом постели, и содрогалась от рыданий, размазывая слезы по опухшему лицу?
Дальше я в полной мере узнала, кто такой Воронин, но его истинное лицо открылось через год, когда он, пьяный, бросил мне в лицо, что моего папашу подставил он, и что все мое наследство так же отошло к нему в качестве компенсации, а я теперь никто и ничто. Тогда я в истерике бросилась на него, а он первый раз сильно ударил меня.
Ну, ничего. Синяки заживают, унижение забывается. Воронин часто распускает язык рядом со мной, и я знаю очень много того, чего никому знать нельзя. Он считает, что запугал меня – ну что ж, пусть считает. Он даже не представляет, какие козыри теперь у меня на руках.
Архив загружен, и я быстро скидываю архив на флешку, ставлю пароль. Если с мерами предосторожности, можно изучать его и дома. Убираю флешку в сумку, открываю документы. Пробегаю глазами, стараясь вычленить имена, названия, реквизиты, которые можно пробить уже сейчас, и получить реальные доказательства махинаций. Официант приносит мой суп и тарелочку с крутонами, и я, не открывая взгляда от экрана, начинаю есть, от волнения не чувствуя вкуса.
Мой взгляд скользит по бесконечным столбикам цифр, дат и названий. Я медленно листаю архив в поисках фамилии отца, и тут мои глаза цепляются за другое. Рыков, Сокол. Шесть лет назад. Я перевожу взгляд с экрана, вижу Тихона, который хмуро жует мясо, уставившись в тарелку. Вспоминаю, как испугалась, когда он сказал, что нашел диктофон и камеру, которые на самом деле установила я, на случай, если Воронин снова проболтается о чем-то важном. Он ведь пытался помочь мне, рискуя своей головой.
А что именно, собственно, произошло с Соколом? Он ведь был и партнером Воронина в том числе, а я практически не слышала, чтобы он говорил о погибшем партнере. Как Рыков убил его, и что случилось с их долями в бизнесе?
Пожалуй, я знаю, кого мне нужно пробить в первую очередь.
Глава 6
Ночь. Глаза слипаются, но я отпиваю еще кофе, встаю с постели, потирая глаза, потягиваюсь, разминая поясницу. Голова раскалывается. Я подхожу к открытому окну, за которым шумит мелкий дождь, закуриваю. Обычно я не курю в комнате, даже когда я одна, но сегодня у меня нет сил прятаться. До приезда Воронина все проветрится.
Я оглядываюсь на кровать, и вижу смятое покрывало, сползающий на пол плед, светящийся в темноте ноутбук, блокнот. Рядом пустая коробка от пиццы, и, глядя на нее, я чувствую, как в желудке снова шевелится голод. Черт, на умственную работу тратится очень много калорий. Уже далеко за полночь, а я не знаю, когда я закончу. Я проверила меньше трети документов, что прислали мне специалисты из дип-веба, а Воронин приедет уже через четыре дня.
Конечно же, он меня не предупредил. Хорошо, что вместе с Ворониным поехал Долин, уж тот Светке отчитывается ежедневно, а она, конечно же, обсуждает все это со мной. Я осознаю, что просто не успею все проверить до его приезда, и мне нужно поднажать. Следующую информацию мне обещали на завтра, и она может дать мне еще козырей. Но и здесь кое-что есть.
Докурив, я возвращаюсь в постель, заматываю пледом стынущие ноги, и снова утыкаюсь в ноутбук. Смотрю на свои записи в блокноте. Если я думала, что все будет легко и просто, и в списке черным по белому будут описаны все махинации Воронинской фирмы, я очень заблуждалась. Перед моими глазами мириады строчек, разобраться в которых очень сложно, но у меня потихоньку получается. Я уже нашла кое-что, что может иметь отношение к моему отцу, и потихоньку подбираюсь к временному периоду, который связан с Рыковым и убитым им партнером.