Я устало улыбаюсь.
- Да, сейчас пойду, лекарство уже почти подействовало. Я хочу попросить тебя кое о чем. Пусть кто-то привезет мою сумку, и какие-нибудь нормальные вещи.
- Конечно, Анастасия Ивановна. Насчет вещей я распоряжусь.
- Спасибо. Да, и мой ноутбук еще. Скучно тут ужасно.
Охранник кивает, и я возвращаюсь в палату.
Время тянется, как жвачка, успокоительное уняло мои нервы, но сна ни в одном глазу. Подспудно я ожидаю, что Рыков постучит в дверь моей палаты, но этого, разумеется, не происходит. Прежде, чем меня снова затянет в пучину эмоций, я прошу у медсестры снотворное, и я проваливаюсь в глубокий, как могила, сон.
Вялые утренние размышления на тему того, что привезет мне вещи, и не будет ли это Милена (вот было бы забавно), не подводят меня к истине. Ближе к полудню в палату заходит не Милена, не кто-то еще из домашнего персонала или людей Воронина, а Света.
Моя квази-подруга. Настоящих, после Янки, у меня нет, и уже не будет.
В ее руках сумки и пакеты, среди которых я узнаю свою, белую кожаную от Эрмес, и мое сердце слегка ускоряет бег. Мы расцеловываемся со Светой, усаживаемся пить кофе из автомата, который любезно принес нам Виктор.
- Ну как ты, не скучаешь здесь? Всего несколько недель не виделись, и сколько всего произошло!
Света отпивает кофе, ставит стаканчик на подоконник. Погода испортилась, что типично для начала августа, за окном шумит дождь. Мысль о том, что мне придется вытерпеть как минимум час светской беседы, невыносима, но я не подаю вида.
- Скучаю ужасно, заняться совсем нечем. Смотрю телевизор, иногда с Виктором парой слов перекидываемся.
- А Тихон твой что? - Света многозначительно косится в сторону двери, будто пытаясь кивнуть на его палату.
Поддерживать пустую болтовню оказывается еще сложнее, чем я думала. В первую минуту я обрадовалась, увидев именно Свету, но сейчас она является для меня воплощением всего того, от чего я страстно хочу убежать. Мой взгляд то и дело скользит к сумке, что стоит на тумбочке возле двери, и я буквально считаю минуты до того момента, как Света уйдет, и мне удастся проверить мои сокровища. Я знаю, что они на месте, но все же, все же….
Но мне, как и всегда, удается натянуть маску. Она налезает с трудом, но все же встает на место, пусть и с усилием.
Я фыркаю.
- За ним теперь Милена ухаживает, представляешь?
Брови Светы ползут вверх.
- Милена? Шалава эта?
- Ага. Может, теперь хоть от Костика отцепится.
Стараюсь придать своему голосу немного ревности, и это удается легко, только ревную я не Воронина.
Света пораженно качает головой.
- Да-а-а, ничего не скажешь, шустрая она бабенка. Рыков-то тут без году неделя, а она уже тут как тут. Хотя, я ее понимаю, конечно. Роскошный мужик этот твой Тихон.
- Миленин, а не мой, - поправляю я, и мы хихикаем. Света откидывается в кресле и качает головой.
- А я была уверена, что он на тебя запал.
- С чего ты так решила?
- Ой, будто ты не видела, как он тебя смотрел. Например, тогда, на вечеринке, помнишь?
До этого момента я даже не предполагала, как далеко я ушла от того образа, внутри которого я жила все эти годы. Но привычка, вторая натура, и я лишь кокетливо смеюсь.
Пытка продолжается еще около часа, когда меня, наконец, спасает медсестра, которая пришла делать мне перевязку. Тут Света, которая явно была настроена болтать еще, начинает поспешно собираться. Смотреть на заживающие раны – это явно что-то не из ее мира.
Когда моя палата, наконец, перестает напоминать проходной двор, и я остаюсь одна, кошкой кидаюсь к сумке. Хватаю косметичку, вытряхиваю ее на кровать, открываю зеркальце. По низу стеклышка проходит трещина, и чувствую укол тревоги, который постепенно переходит в панику. Трясущимися вспотевшими пальцами я отрываю зеркало, и вижу, что под ним пусто.
Кровь ударяет мне в лицо, и я ощущаю, как к горлу подкатывает тошнота. С похолодевшим сердцем я ощупываю дно сумки, и понимаю, что ключ от ячейки тоже пропал. Внутренний карман так же пуст – флешки там нет.
Я обессиленно прижимаю к груди ледяные руки, пытаясь успокоить сердце, которое стучит так сильно, что его стук отдается в горле.