Воронин по-прежнему в своей бесконечной командировке. Насколько я понял по разговорам, он открывает филиал своей главной фирмы в одном из крупнейших городов, крупнее нашего. Когда он вернется? Стасе он не звонит, мне тоже. Единственный выход, который будет разумным для нас — хватать компромат, что насобирала Стася, деньги, которые отложила она, и которые сегодня на всякий случай снял в банкомате с зарплатной карты я, и бежать.
Бежать так же, как мы бежали ночью — не оглядываясь и не останавливаясь. Из страны выехать мы не сможем из-за моего УДО, но, в случае опасности, она полетит одна, хочет она того или нет. Стася умничка, она очень здорово подстраховалась с фальшивыми документами. Можно попробовать сделать мне такие же через ее связи в интернете, и залечь на дно, пока не выйдет мой испытательный срок. А после этого покинуть страну.
Я понимаю, какая отвественность на мне лежит, и мне страшно еще и из-за этого. Шесть лет я провел в тюрьме. Не работал, не видел, как менялся мир. А теперь мне нужно будет думать не только о том, как прокормить себя, но и о Стасе, о ней в первую очередь. Я несу за нее ответственность, но это уже привычно. Я привык, что шкурой отвечаю за эту девушку, и уже давно я делаю это совсем не ради воронинской зарплаты.
Дорога неуклонно идет вперед, и вскоре я мы останавливаемся перед воротами поместья. Переглядываеся, задерживаем взгляд друг на друге.
- Я приду ночью, - шепчет Стася, глядя мне в глаза, но через секунду отворачивается, отстегивает ремень. Я выхожу из машины, открываю ее дверцу, подаю руку. Начинается наш спектакль для домашних.
Стася выбирается из машины и опирается о мою руку. Мы медленно проходим через открывшиеся ворота, Анастасия ойкает, наступая босыми ногами на гальку. На крыльцо выбегает Анна Петровна. Она охает и всплескивает руками при виде нас, мгновенно заметив Стасины колени (до сих пор не могу себе простить, что виноват в этом я), ее бледное лицо, мой фигнал и покрытую багровыми корками руку.
- Батюшки мои! Что случилось?
Анна Петровна бежит к нам, и я осторожно передаю ей стонущую Анастасию, которая тут же тяжело опирается на ее плечо.
- Анастасия Ивановна, что с вами? Тихон, вас избили? Что произошло? Может, вызвать скорую?
- Подайте Анастасии Ивановне рассольчика, цитрамона, и уложите ее в постель, я вам все расскажу.
Анна Петровна пару секунд въезжает в мои слова, и ее лицо из испуганного становится недовольно-осуждающим. Она поджимает губы.
- Все ясно. Идите на кухню, Тихон, я скоро приду.
Домоправительница ведет Стасю в дом, а я ловлю удивленный вгляд Дениса, который вышел на крыльцо и наблюдал всю эту картину. Мы пожимаем руки, и я закуриваю, опираясь на перила. Денис молчит, явно ожидая, чтоб я первым начал оправдываться, но я молчу, и он не выдерживает.
- И что с вами случилось? На вас банда напала?
Я спокойно затягиваюсь.
- Почти. Сейчас Анна Петровна придет, расскажу, чтоб не повторяться. Приключений хватило.
- Хоть не убил никого? - Денис кивает на мою разбитую руку, которую я положил на перила. Пожимаю плечами.
- Не знаю, не проверял.
Я докуриваю, тушу окурок, и мы заходим в дом, идем на кухню. Я ставлю чайник, насыпаю заварку в чашку — с детства привык так пить. Через пару минут в кухню заходит домоправительница, разорвав натянутую между мной и Денисом тишину.
- Ну, рассказывайте, - грозно говорит она, уперев руки в боки. В ней явно включились материнские инстинкты к нам, нерадивым детям.
Попивая чай, я рассказываю историю, которую мы придумали утром, сидя за завтраком в отельных халатах на голое тело.
- Ну, в общем, хозяйка с подружками танцевали в клубе, веселились по полной, весь бар выпили. Пошла она покурить — ей плохо стало, захотела домой. Сели в машину, только тронулись — ее укачивает. Встали, стоим, она отходит, начинаю ехать — ей снова плохо. Решили выйти, чтоб она воздухом подышала. Ну и, виноват я, прокололся. Она на бордюр уселась, а я к ларьку пошел, воды ей купить. Только отошел — слышу крик. А к ней хмырь какой-то пристал, телефон пытается вырвать, а эта дуреха вцепилась. Пока я бежал к ним, он ее толкнул, телефон отобрал и наутек, я следом. Ну, догнал я его, наподдал хорошо, только телефон разбился, выпал. Вернулся к хозяйке — она ревет, колени разбила, когда упала, каблук сломала. В общем, решил я, что до дома ее не довезу — заблюет машину ведь. Ну и отвел пешочком в отель, зарегистрировал на свое имя.