— Не так страшен черт, — успокоил Фатеев, — но поднажать нужно сейчас. Вы ему так и скажите.
— Ясно! — поспешно откликнулся Сергеев. — Так и скажу. А если можно, я ему ваш телефончик дам; он позвонит, вы ему сами растолкуйте. А? Какой я ему авторитет, коли у меня всего-ничего — семь классов. Можно?
— Валяйте! — добродушно разрешил Виктор Дмитриевич. — Я ему научное внушение сделаю.
Замурлыкав: «Нам не страшен серый волк… серый волк… серый волк…» — Виктор Дмитриевич отправился на кухню. Достал из холодильника сливочное масло, бросил взгляд на бутылку саперави и подумал, что по такому случаю недурно было бы пропустить стаканчик, однако решил подождать до вечера.
Зазвонил телефон. Фатеев побежал в комнату и поспешно схватил трубку. Сначала он не понял, кто с ним говорит, и уже хотел было решительно прервать неожиданное вторжение в утренний покой, когда внезапно сообразил, что женщина, называющая себя Клеопатрой Фоминичной, — это же просто Клепа, милая Клепочка из далекой юности, из совхозной больницы за двести километров отсюда, из того самого села, в котором он начинал самостоятельно врачевать. Господи, когда же это было?! Страшно подумать…
— Клепочка, это ты? — заорал в трубку авторитетный доцент Фатеев. — Откуда ты взялась, античная болтушка?..
А Клепа звонила не просто так: она слезно умоляла доцента Фатеева срочно, немедля приехать к ней в совхозную больницу, иначе произойдет непоправимое.
— Не паникуй, Клепа! — приказал Фатеев. — Отвечай членораздельно, что у вас там приключилось?
Но членораздельно Клепа отвечать не могла, это было выше ее возможностей в данный момент жизни.
— Ух, какой случай, касатик, — тараторила она, — по телефону слишком долго… Приезжай, я уж и газик наш выслала, на месте все узнаешь, вскорости он у тебя под окном загудит, так ты слушай, а шофер теперь другой — рыжий, и чай с вареньем малиновым попьешь у меня, и газик теперь у нас другой, новый почти…
— Погоди, — перебил Фатеев, — как выслала? Я же у своего директора еще не отпросился…
— Так отпросись, — уверенно потребовала Клепа, — ты мне очень нужен, Виктор Дмитрич.
По тону, каким были сказаны последние слова, Фатеев понял, что ехать ему придется.
— Ладно, — проворчал он, — договорились.
Он тут же позвонил профессору Кулагину домой. Трубку сняла Анна Ивановна, сказала, что Сергея Сергеевича нет, и тут же не преминула пожаловаться Фатееву, что последнее время он постоянно куда-то уходит, особенно по воскресеньям. Потом помолчала и спросила, что передать мужу.
— Ничего особенного, Анна Ивановна, — Фатеев решил, что не очень-то удобно улаживать свои дела через жену шефа. — Я, с вашего позволения, позвоню попозже.
Он стал звонить в институт. В кабинете Кулагина телефон не отвечал. Фатеев начал нервничать.
Наконец ответили из ординаторской. Говорила Крупина.
— Тамара Савельевна! — обрадовался Фатеев. — Как хорошо, что это вы… Мы с вами, правда, еще не знакомы, но я много слышал о вас. Моя фамилия — Фатеев. Да, да, доцент Фатеев… Что? Совершенно правильно — Виктор Дмитриевич… Понимаете, тут такое дело… я звонил Сергею Сергеевичу, но его нигде нет. То есть он где-то есть, но где — не знаю… А мне срочно надо выехать в совхоз «Рассвет», в тамошнюю больницу… Понимаете?
— Пока не очень, — рассмеялась Крупина, — но это не столь важно, раз вы говорите, что вам срочно нужно…
«Какой приятный тембр голоса», — некстати отметил про себя Фатеев, и это чуть было не сбило его с мысли.
— Понимаете, я не успею ни отпуска оформить за свой счет, ни командировки, если бы мне такую дали в институте. А там какой-то серьезный случай!
— Деньги-то у вас есть, — перебила Крупина, — на поезд?
— Да, да, — поспешно сказал Фатеев, — но за мной машину пришлют.
— Поезжайте, — решительно произнесла Крупина, — я скажу. Завтра же. Не волнуйтесь, я все сделаю.
— Благодарю, — с облегчением вздохнул Фатеев, — теперь я еще больше хочу познакомиться с вами.
Двести километров на газике по местной дороге, ухабистой и коварной, далеко не милая увеселительная прогулка. Фатеева укачало и неудержимо потянуло в сон.
Газик, хотя и был, по словам Клепы, новый, но вел себя, как изрядно потрепанный ветеран. По ровной дороге он катил сносно, лишь подвывал, а стоило заехать в большую лужу, — видно, прошли сильные ливни в этих местах, — газик немедленно затихал и не заводился. Рыжий шофер терпеливо нажимал на стартер, потом так же терпеливо крутил ручку, стоя по щиколотку в воде, однако газик, как карабахский ишак, был упрямо неподвижен. Забравшись по бампер в воду, он равнодушно ждал, что сделают люди дальше.