– девушка, стойте, подождите!
останавливаюсь.
– можно прочитать?
Оба промоутера читают мой плакат. частично вслух. разворачиваюсь лицом к ним, улыбаюсь.
– вы активистка? вы основали акцию?
– да, хожу вот с плакатам разными, разговариваю со всеми, как с вами сейчас.
– а можно сфотографировать?
– конечно.
фотографируют.
– поищу тихийпикет. вконтакте есть?
– да, есть.
Видела недоумевающие взгляды пробегающих мимо людей. ну да, выглядели мы странно – три человека-плаката, прощающихся за руки.
3) После этого сразу вбегаю в маршрутку. еду стоя. в маршрутке много бабушек. вдруг слышу как одна из них читает другой, слабовидящей, текст плаката. причем так хорошо читает, с чувством. разворачиваюсь, улыбаюсь, здороваюсь. рассказываю про поэта.
– хорошее стихотворение, я его понимаю. но вот что «помереть не могут». не настало время помирать, значит
– ну, я думаю, тут скорее горькая ирония над тем, что везде требуются деньги, даже, казалось бы, в той области, где не до этого.
смеемся.
– девушка, наденьте рюкзак на две лямки, спина заболит в старости, как у меня! и у вас телефон из кармана торчит, осторожнее, милая, денег-то и правда нет.
– спасибо вам!
надеваю лямку, поправляю телефон.
другая бабушка:
– хотя вот вроде написано «все обеднели». а где ж обеднели-то – все машинами заставлено, все на машинах!
– ну вот мы с вами в маршрутке едем.
– эх, а пенсию-то эти люди получают?
– какие люди?
– ну, про которых стихотворение.
– я думаю, это стихотворение в принципе про всех может быть людей, разного возраста, ну, про тех, кто в маршрутке едет, хотя, наверно, и своя машина – это не показатель какого-то супербогатства. и оно, может быть, даже и не совсем про деньги, это такая сказка, где люди то теряют, то находят и сидят такие без всего, бессмертные. или притча это.
Мы очень тепло попрощались с бабушками, мне пожелали столько всего хорошего, что даже сейчас уши горят. в хорошем смысле.
а вот новый плакат (тут есть старославянский шрифт по понятным околоправославным причинам и вставка плаката с митинга православных против этой статьи про «оскорбление чувств верующих». как в прошлом очень воцерковленную барышню меня оч волнует эта тема).
12 ноя 2016
Даша пишет:
Текст плаката: «Нет даже примерного определения «чувств верующих», поэтому абсолютно невозможно судить за их оскорбление. 148 ст. УК»
Последние четыре дня ходила с плакатом про оскорбления чувств верующих и соответствующую статью УК. плакат задумывался давно, был во внутреннем обязательном списке. искала формулировку, которая могла бы меня устроить и при этом быть грамотной и корректной (и в отношении верующих в том числе). к такому виду плаката подтолкнула петиция, созданная православными христианами. петиция за отмену этой статьи УК. моя формулировка – почти цитата оттуда. также в теле плаката присутствует еще один плакат (мне понравился опыт вставки чужого плаката – см. плакат про Ильдара Дадина) христианской активистки, который сообщает, что ее христианские чувства оскорбили не действия Кормелицкого, а действия того, кто написал на него донос. петицию подписала, так как «была» православной христианкой, а факт моего крещения во младенчестве, несмотря на мои тепершние иные взгляды, все равно оставляет меня для православного сообщества православной христианкой.
Плакат на рюкзаке, содержит стилизацию под старославянский шрифт. думаю, это несколько осложняло чтение, но с другой стороны, создавало определенное усилие при чтении, а следовательно, более пристальное внимание к тексту (на что я и расчитываю всегда). среднее время чтения плаката – 1 минута. это довольно много. замечала по движениям глаз возвращение к чтению – перечитывание.
разговор женщин за спиной:
– наверно, секта какая-то.
– ага.
разворачиваюсь, смотрю на говорящих, киваю отрицательно.
разговор в автобусе с женщиной:
– ну и к чему это вы призываете? (спрашивает немного агрессивно)
– не призываю, скорее речь идет о том, что очень сложно разобраться в том, что такое чувства верующих, и не государству решать, что это и как за оскорбление наказывать.
– а расскажите про этого кормелицкого.
рассказываю. женщина кивает – ну да, ну да, вы правы, странно это.
потом опять немного агрессивно – а как же эти, которые в храме прыгали?