Стоит объяснить.
Мы играли в любовь… Кто-то верил, кто-то нет. Была большая привязанность к нему. Хеймитч обещал спасти Пита, но он спас нас обоих. Фальшивая беременность, мои убедительные слёзы. Пит был со мной всё время, когда меня ударило током. Не отходил. Пляж. Помню, как мои руки были в песке. Мы плавали, пока Финник и Джоанна спорили с Битти. Драка с теми блондинами: братом и сестрой. Рог изобилия начал сильно крутится. Я пыталась ухватиться за Пита, удержать его. Он слетел и ударился головой. Я слетела следом. Было столько крови. Я кричала на Финника. Я ничем не могла помочь. Может поэтому Сноу разрешил нам выжить вместе. Подумал, что Пит и так умрёт. Но он не умер. Квартальную бойню, по сути, выиграла я. Жаль Финника, он так помог нам…
Я много кричала в медицинской палате, когда меня восстанавливали после арены. Мне не говорили, что с Питом. Сказал Хеймитч через четыре дня.
- Он жив, - грустно сообщил ментор. – Только проблемы… с головой… Сильное сотрясение.
Я была рада, что он жив, не обратив внимания на замечания Хеймитча. Когда мы увиделись перед интервью победителей – крепко обнялись. Казалось, что самое страшное уже позади… Но тогда я заметила некую пустоту и помутнение в его глазах. И всё было нормально. Мои истерики были обычными, а Пит долгое время молчал. Эффи и Хеймитч не знали, что с нами делать. Даже Сноу отложил наш визит к нему на пол года, чтобы мы восстановились. Две недели нас держали в лучшей больнице Капитолия. Мы были словно пленники. Мы не видели родных. Бесконечные уколы и капсулы. Питу делали разные диагностики, ему помогало… Я так думала. После, нас содержали в просторных апартаментах. За нами присматривали все друзья (Эффи, Хеймитч, Цинна, Порция). Цезарь заходил с интервью. Начались проблемы. Хеймитч пил. Пит как-то составил ему компанию в баре. Он с кем-то подрался. Пит не был из тех, кто дерётся. Затем была ещё одна драка. Я начала бояться за него. Пробовала поговорить. Неудачно. Он не слушал. Смотрел стеклянным взглядом на меня. Я даже не могла понять злость или любовь в его глазах. В новостях стали появляться слухи, что Пит стал неуравновешенным психом, а я просто сошла с ума. Я старалась отключиться от всех событий и просто ждала, когда нас отпустят домой. И я дождалась. Была безумно рада. Как и Эффи. Она считала, что дома нам станет лучше.
В ночь перед отъездом Эффи ушла к своим знакомым, её репутация пошатнулась тогда. Из-за нас она никуда не ходила. И именно в ту ночь она решила возвращать свой привычный образ жизни. Наверное, решила, что мы уже справимся сами.
Хеймитч был с Питом. Они сидели в баре. Я это не одобряла. Они знали.
Поздно ночью услышала, как они заходят. Я думала, что они… Но это был только Пит.
Он был трезв. И он пришёл ко мне.
Всё было быстро. Я даже не успела понять, что ему нужно от меня. Это был Пит… Как я могла подумать такое? Но Пит сделал. Мои крики и просьбы остановиться не помогли. Меня никто не услышал. Пит сделал мне больно. А после ушёл.
Я проплакала всю ночь. Я не понимала. Пит любил меня, зачем было поступать так мерзко?
Его любовь и моя нелюбовь перемешалась в его голове.
В поезде мы не разговаривали. Я всю дорогу проплакала в своем купе. У меня всё болело. Я хотела увидеть Прим и маму. Понимала, что придётся общаться с Питом. Именно поэтому я решила никому не говорить о случившимся. Надеялась, что это минутное помутнение в его голове.
Ненавидела.
Мама и Прим сразу поняли, что со мной беда, но все решили, что это результат игр.
Мы с Питом не общались. Моё окно всегда было закрыто.
А через несколько недель мама решила позвать всю семью Пита в гости. Сказав, мне последней. Пит был довольно приветлив. Я на него не смотрела. Мне было стыдно. Он унизил меня. Я ведь сделала всё, чтобы спасти его, а он в благодарность лишил меня невинности самым ужасным способом.
Ужин наших семей не прошёл для меня спокойно. Всем было хорошо, даже весело. Я скудно отвечала на вопросы. Потом все как-то разбрелись по дому. Прим разговаривала с младшими братьями Пита, тогда они были ещё детьми. Родители тоже говорили. Я отчаянно пыталась найти себе место. Шла куда-то ближе к ванне, где меня и поймал Пит.
Он улыбался, а у меня тряслись руки. Он прижал к стене и приподнял моё платье. И я вновь молчала. Боялась произнести звук. Пит был груб. Он думал только о себе. После Пит поправил моё платье и ушёл, оставив меня плакать на полу.
Тогда я смогла взять себя в руки. Умылась и вышла проводить гостей. Пит тогда обнял меня. Я дрожала от страха.
Бессонная ночь. Я плакала. Не понимала, зачем ему это?
Решила попробовать не думать про эту близость. Начала общаться с Гейлом. Он презирал меня. Потом хотел любви. Я так не могла…
Пит брал желанное ещё несколько раз. Однажды я возвращалась с прогулки, было темно. Пит подошёл и взял меня за руку около своего дома. Повалив меня на землю в своём саду, он целовал моё лицо, шею, грудь. Грубые движение менялись нежными, но мне было противно. Он не спрашивал меня. Просто брал.
Четвёртый раз был в доме Хеймитча. Он позвал сообщить нам, что мы едем в Капитолий. Ментор быстро уснул, а Пит не упустил шанс. Я пыталась возразить, ударить, но это лишь усилило желание Пита. Он порвал мне платье, но взял, что хотел. Тогда я почувствовала, что-то приятное, но это быстро сменилось ненавистью.
Последний раз был в поезде Капитолия. Он пришёл ночью. И я ждала этого. Знала, что он придёт. Он долго издевался надо мной. Казалось, что мне не хватит воздуха. В ту ночь я не плакала. Тогда думала, что теперь так будет всегда. Пит будет пользоваться моим телом, когда захочет, а я буду молчать.
На встрече со Сноу мы оба пообещали, что будем исполнять работу ментора. Так, как должно быть. Сноу поверил. Сказал, что мы удачливы и отпустил.
Нас вновь обследовали и мне назначили успокоительное, а Питу новый курс лечения. Его положили в больницу, а меня оставили в апартаментах. Эффи, тогда говорила, что меня ждёт. Учила, если так можно назвать.
Я радовалась, что Пит не трогает меня и со страхом ждала его возвращения из больницы.
Вернулся он другим человеком…
Я видела в его глазах привычный блеск и сожаление, когда он смотрел на меня.
- Извини, - прошептал он мне, когда мы остались наедине. Я не могла говорить.
Мы вернулись домой и снова не общались. Пит больше не караулил меня и не принуждал, когда была возможность. Он возвращался…
На 76 Голодных играх всё было ново для нас, и Хеймитч посоветовался держаться вместе. Это было лучшее решение. Мы стали помогать трибутам. Нам пришлось общаться. И я удивилась. Он снова был Питом. Никаких намёков на то, что было. Я чувствовала его поддержку. День за днём и мы стали общаться ближе.
Мы говорили обо всём и даже смеялись вместе.
- Прости меня, - просил он позже.
Я смотрела в его глаза и отвечала:
- Обещай, что мы останемся друзьями…
- Обещаю, - говорил он.
И как-то всё забылось. Игры, семья, наши пробежки. Мы стали друзьями. Открытые. Родные. Самые близкие.
Только мы… Он и я…
А теперь мне страшно. Пит сказал, что не может без меня. Он хочет большего. Хочет того, что было тогда. Только теперь по-другому. Ощущение, что у меня отнимают друга…
Нам нужно поговорить.