Следующий месяц работы прошёл для него ещё более болезненно. Из-за своего пессимизма в работе он стал замечать всё, что не замечал раньше. Он начал видеть людей, видеть несправедливость которая, казалось, была везде. Была в стенах зданий, в больницах, в машинах и даже в людях. Его мгновенно стало тошнить от всего вокруг, тошнить от денег на счету. Он не мог есть, он не мог даже купить себе еду, на эти грязные деньги. Во всём, что происходило вокруг он винил себя. Он полностью поник, похудел, побледнел. Все вокруг волновались за него.
А деньги всё приплывали к нему. Он не мог от них избавиться, они стали для него тяжким грузом. Он пытался куда то вложить их, но всё безуспешно, каждый раз они были разворованы, такими же как и он подлецами.
— Я тут был у Виктора, — сказал его друг, в обычный рабочий день. — Это тебе принадлежит детдом на окраине?
— Да, — вяло сказал Александр.
— Мне нужно чтоб ты отдал его мне.
— Ни за что. Это детдом в котором я родился.
— Ну так это не моя просьба. Это приказ начальства.
— И зачем им этот детдом?
— Хотят сделать ремонт, может что-то пристроить.
— Тридцать лет на него не выделяли деньги. Я своими силами там всё обустраивал.
— Ну вот, а теперь хотят выделить. Ну так что? По рукам?
— Без бумаг я тебе ничего не отдам, — сказал Александр. — Где приказ?
— Завтра будет у тебя на столе.
Приказ к нему пришёл. И действительно, согласно какой-то статье, надо было провести ремонты всех детских домах в округе. Александра это порадовало, он без зазрения совести всё подписал и отдал секретарше.
Через пару недель в руки Александру попала газета местного оппозиционного издательства. Он был не на шутку ошарашен. Там были вскрыты вся подноготная его друзей и его самого. Конечно, все детали не раскрыты, но работа была проделана явно хорошая. Редактор постарался на славу. Вечером, этого же дня к нему снова заявился его товарищ.
— Ты читал эту ересь? — Спросил он, держа газету, которую Александр прочёл ещё днём.
— Ну… — Задумался Александр. — По большей части это правда.
— Да кого здесь правда волнует!? Он ведь всё вскрыл!
— Не вечно же это держалось бы в тайне, — подметил Александр. — Рано или поздно, кто-то бы это сделал.
— Я надеялся, что этого не увижу! Ну… Ничего, ничего... Сейчас пару заявлений за клевету, подписку о невыезде. Мы рты закрывали и не таким…
Александр на секунду оцепенел:
— Зачем же так?.. — Вымолвил он.
— А как иначе!? Хочешь чтобы каждый знал, что мы из себя представляем?
— А почему нет?
— Почему!? — Его переполняло от злости. — Людям нельзя знать правду! Жили же как-то без неё, сотни лет! И ещё проживут! — Он кинул газету на стол. — Это в их крови… Чем меньше знают, тем крепче спят… — Он развернулся и вышел из кабинета Александра.
В следующие недели было всё как он и сказал. Возбудили уголовное дело, назначили дату суда. Вскрыли имя редактора, а вместе с ним приписали ему всё, что он когда то делал и даже то, что никогда не делал. Народ разделился на два лагеря: одни их ненавидели, другие стали ещё яростнее защищать. В любом случае, редакция доживала свои последние дни. Они выпустили свой “последний номер”, который сразу же попал к Александру на стол. Там они в отчаянной попытке, старались оправдать себя и ещё раз показать мерзкое лицо власти. Разоблачение власти уже не занимало отдельный блок, а расстелилось на всю газету. Там было расписано всё: от очевидной коррупции, до разврата и даже убийств, давно забытых, таких же оппозиционеров. Даже была статья про то как он лишился жены с ребёнком, и как теперь они прячутся от него где-то в Европе.
Александра это не хило впечатлило. Он поражался их смелости, и не завидовал их судьбе. Он читал восхваляя, пока не наткнулся на одну статью. Она начиналась с заголовком: “И у детей, отобрали”. В ней гласило, что детдом, который Александр переписал своему другу, теперь является: “частными владениями” и стал якобы, чей-то дачей. Он вначале не поверил этому, даже не на шутку разозлился. Но решил убедится сам. Он взял всю свою охрану и отправился в редакцию.
— Что? Пришли добить!? — Смело заявил редактор.
— Хочу чтоб вы объяснили мне эту статью, — угрюмо сказал Александр.
Редактор с возмущением взял газету и глянул, будто с высока, на статью.