Прошло пять лет.
Я ехала в электричке. Лето, невыносимая духота, ещё и бомж спал прямо в проходе между рядами сидений. Трогать его никто не решался, все надеялись, что скоро пройдут милиционеры и выгонят его. Обычно, они часто по вагонам ходили, а тут уже несколько остановок — ни одного. Я не выдержала вони, встала и перешла в другой вагон. Сев на скамью напротив старенькой бабули, я брезгливо поморщилась и понюхала свою футболку. Казалось, запах того бомжа преследовал меня.
Бабуля приветливо улыбалась:
— Куда ж ты едешь одна, малышка?
Меня часто принимали за ребёнка лет одиннадцати, хотя мне уже исполнилось пятнадцать. Не знаю, из-за роста, или из-за того, что я такая худая. Но это уже не удивляло.
— В Богдановку, узнать насчёт техникума. Хочу документы подать.
— Ой, а ты старшеклассница? — добродушно засмеялась старушка. — Выглядишь, как совсем кроха.
— Знаю, — вздохнула я.
— А чего в Богдановку? В село. Ты разве не с города едешь? Там же у вас три техникума.
— Четыре. Не хочу в городе, — не вдаваясь в подробности, неопределённо ответила я.
Оставаться в городе совсем не хотела. Лучше я буду жить в общаге, полной незнакомых мне людей, чем в квартире, где все друг друга ненавидят. Мать последние два года вообще с катушек слетела: сошлась с мужиком младше себя и теперь меня начала ревновать к нему. Меня! Свою дочь! Бабушка пыталась за меня заступиться, да и вообще образумить мать, но этот альфонс однажды схватил её за горло и, прижав к стене, пригрозил, что, если ещё раз она в его сторону скажет хоть слово, окажется на улице.
Я тогда сильно испугалась. Маме я вечером рассказала, но она то ли не поверила, то ли посчитала, что он правильно сделал. И мы с бабулей стали молчаливыми заложниками в собственной, казалось бы, квартире. Она мне по утрам жарила блинчики и приносила в спальню, пока все спали, шептала, поглаживая по голове: «Кушай, пока этот ирод не проснулся, а то все сожрёт».
Серёжка тогда служил в армии. Заступиться было за нас некому. Я так мечтала, чтобы он приехал и накостылял маминому хахалю. Но судьба распорядилась иначе. И мы с бабушкой практически не выходили из спальни.
Конечно, учиться в своём городе я не хотела. На поступление в престижные техникумы в соседнем городе, краевом центре, мне и вовсе не приходилось мечтать. В аттестате сплошные «тройки», а там конкурсы бешеные. Вот и решила, что в сельской местности шансов больше. Не сказав никому ни слова, спонтанно собралась и поехала. Благо, карманных денег хватало на билет.
— А на кого поступать думаешь? — вывел из воспоминаний голос общительной бабули.
— На воспитателя, — улыбнулась я.
Да, мне нравилось возиться с малышнёй. И выбор был почти осознанным. В мечтах строила планы куда грандиознее: стать известной писательницей, жить с видом на Эйфелеву башню. Но из доступного и реального больше всего нравилась именно педагогика.
— Хорошая профессия, — одобрительно кивнула бабушка. — Тебе должно подойти. Глаза у тебя добрые. А значит, и душа светлая.
Я улыбнулась и отвернулась к окну. Мы как раз проезжали мимо поля, заполненного одуванчиками. Они уже отцвели и качали пушистыми головками в такт стуку колёс поезда, который действовал успокаивающе. Мне вообще нравилось ездить на электричках. Плавное покачивание и равномерное постукивание, мелькающие пейзажи — всё это отвлекало, даже увлекало. Я представляла себя героиней красивого женского романа, к которой вот-вот подойдёт принц, вот, сейчас, на следующей станции, скажет, что заблудился и ему нужна моя помощь… О да, фантазировать я обожала. На каждом шагу. А по-другому невозможно. Иначе давно свихнулась бы, или стала, как Машка, — слишком рациональной, приземлённой и мнительной. А мне было некогда учиться ненавидеть. Даже в пятнадцать я оставалась тем наивным ребёнком, какой помнила себя в десять лет.
Раздался скрежет тормозов, электропоезд начал снижать скорость. Мы подъезжали к очередному небольшому селу. И тут старушка выпрямилась, начала оглядываться по сторонам:
— О, это Курелёво?
— Не знаю, возможно, — никогда не запоминала названий населённых пунктов.
— Слушай. А тут тоже ведь есть техникум. Там и воспитателей учат.
Я, нахмурив брови, задумалась:
— А вы откуда знаете?
— Да тут сестра жила. Вот как муж привёз сюды, так и жила, пока не померла. Точно помню, что был тут техникум. Ты бы узнала. Всё ближе, чем Богдановка.
Бабуля в одном была права. Конечно, ближе. Или на двух электричках с пересадкой, или на одной, в часе езды от города. Недолго думая, я схватила свою холщёвую сумку, которую бабушка Нина сама мне сшила, и выскочила в тамбур. Даже не помню, сказала ли я тогда спасибо так удачно подвернувшейся попутчице, или нет.