– Это точно леди, Боб? – я внимательно смотрел на охранника. Тот упрямо кивнул, хотя в его словах этого упрямства не звучало:
– Мне кажется, что это так, преподобный.
Ему кажется! Ну, хорошо, ничего предосудительного в беседе проповедника с нуждающимся в утешении (пусть это будет даже женщина и леди) нет. Поэтому я попросил Боба:
– Проводи леди к моему фургону. Ее кто-нибудь сопровождает? – с этого и нужно было начинать. Ревнивый муженек нам бы сейчас радости не добавил. Но леди без сопровождения? Куда катится мир, Господи? Охранник вздохнул. Он разделял мой взгляд на мир:
– Леди сказала, что пришла одна, полностью положившись на Вашу порядочность, преподобный. – Голос Боба дрогнул. То ли он, в отличие от леди, сомневался в моей порядочности, то ли... Я просто пожал плечами. Леди нечего бояться приватной встречи со мной. Женщина – прекраснейшее из созданий Божьих, пока держишь ее на приличном расстоянии и не даешь увидеть слабину. Я прекрасно умею держать женщин на подобающем расстоянии:
– Все в порядке, Боб. Проводи сюда леди. Не думаю, что наша беседа затянется.
– Как скажете, преподобный. – Боб угрюмо хмыкнул и отправился выполнять мою просьбу.
Как только я увидел эту женщину, мне сразу же стали ясны все сомнения Роберта. Она была прекрасна, как утренняя заря. В ней не было и тени женского коварства или жестокости. И она действительно была леди. Совсем молодая женщина. Зеленое одеяние из дорогого сукна подходило по тому к ее глазам, а золотистые локоны затмевали своим светом солнце. Я напряженно вздрогнул. Велик Ты во славе Своей, Господи, раз создаешь такую красоту.
– О чем Вы хотели поговорить со мной, леди?
Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, полными неземного блеска. Я отражался в этих глазах с ног до головы: широкоплечий, крепко сбитый парень тридцати с лишним лет, полный обаяния в своем благочестии и вере в силу Господа нашего.
– Я слушала твою проповедь, брат. Ты так говорил, что я решила прийти и взглянуть на тебя поближе. Я могла ошибаться, – так я сказала себе, когда слушала тебя. Но нет, я не ошиблась. Но неужели ты не узнаешь свою сестру?
Сестру? Она что, имела в виду сестру по вере? Дело в том, что я не знал своих родителей. Меня подобрал во младенчестве молодой бездетный проповедник в лесу. Его жена, которой господь, несмотря на все ее горячие молитвы, не дал детей, упросила мужа оставить меня в семье, усыновить. Тогда это было гораздо проще сделать, чем, скажем, теперь. Не думаю, что мой приемный отец когда-то раскаялся в своей тогдашней слабости, – он ведь уступил просьбе женщины. Я продолжаю его дело, и вера моя тверда…
Но, даже несмотря на то, что я не знал своих родителей, я не видел в пришедшей женщине своей сестры. Мы были разные. Не похожие настолько, насколько это только возможно между двумя людьми с белой кожей.
– Сестра? – Спросил я удивленно. Она подошла ко мне почти вплотную. Прошептала:
– Ты забыл. Но ничего, ты вспомнишь. Я для того и пришла, чтобы ты вспомнил!
Она взяла мои руки в свои таким невинным и целомудренным жестом, что я не посмел отнять у нее рук. И тут… Тут меня захлестнула волна воспоминаний о том, кем я был, кем была она. И почему, почему, о Господи, мы с ней брат и сестра?..
Глава 8. Гаритона
Я видела, как Валентин пошатнулся, когда его накрыла волна видений, как едва не упал, и глаза его затуманились. Это было всего лишь мгновение, хотя за это мгновение брат мог получить довольно мощный объем информации. Интересно, припишет он свой внезапный «приступ» усталости, или какой-нибудь хронической болезни? Как бы то ни было, нужно поговорить с ним об этом. Человек (сущность, простите) не получает информацию просто так. Значит… Значит, эта информация была нужна. Странно, что он оказался совершенно не готов к сеансу… Я бы могла научить его…
Как бы ни казалась смешным мысль учить чему-то немолодого мужчину мне, юной девушке, я не отбросила ее, потому что знала – в мире случается и не такое. Бедный вокалист, он еле двигается. Знания дались моему брату нелегко. Надеюсь, пришедшая информация стоила его мучений.
Между тем, финальная песня закончилась, были сказаны последние «спасибо» и «прощайте», были выкрикнуты последний раз слова фанатов, и все, концерт закончился. Я проводила взглядом ту самую горячую фанатку и весело фыркнула: нет, сегодня брату будет не до сексуальных игр. Он должен многое рассказать мне. Очень многое, если хочет получить от меня помощь. А в том, что моя помощь ему потребуется, я нисколько не сомневалась. После сегодняшнего-то!