Я слегка повернулся и сжал сестренку в объятиях. Интересно, как далеко я могу зайти, прежде чем грянет гром с карающей молнией, или я попаду в лапы сердечному приступу? Ребятам это не понравится, совершенно точно. Однако если я должен быть неразлучен с моей принцессой две недели… Полагаю, это понравится им еще меньше. При таком раскладе, может, пренебречь всем и пасть смертью храбрых… в этой самой постели?
Я крепче сжал объятия, уже не заботясь о том, как бы мне не разбудить сестру, и страстно покрыл поцелуями ее шею и плечи. Она прижалась ко мне, полусонная, игриво укусила за шею и прошептала:
– Ну, уж нет, теперь я не дам тебе покончить жизнь самоубийством.
– Почему?
– Кого-то из демонов интересует, чем закончится наше рандеву. Пусть его это и дальше интересует. Ты сразу поднимешься, или еще немного поваляемся?
Мы немного «повалялись», почти целомудренно, но при том с живостью, весьма меня позабавившей. Рядом с сестрой я становился все моложе. Мы успели принять водные процедуры и одеться, когда раздался стук в дверь. Я узнал нашего гостя мгновенно, уже по манере стучать. Ну, вот и хорошо, теперь и поговорим… А Гаритона, между тем, открыла дверь, чтобы встретить нашего гостя на пороге.
Мне кажется, она тоже знала, кто это был. Во всяком случае, она взглянула в глаза посетителю, смотрела в них долго-долго. А потом прошептала, кажется, с нескрываемой страстностью:
– У тебя такие глаза… Такие красивые…
Позже сестренка призналась мне, что это были слова из ее любимого фильма, и сказанные с достаточной имитацией тона актрисы. Я этого не знал, и слегка удивился. Мой коллега и друг удивился не слегка. Его заметно тряхнуло, то ли он смущения (сомнительно, за долгие годы гастролей мы успели привыкнуть ко всякому), то ли от неприязни. Он прошел мимо сестры (не раньше, чем она отвела взгляд от его чудесных серых глаз), взглянул на кровать, где мы с сестрой так мило встретили утро, и ухмыльнулся:
– Как спалось?
Сестра небрежно повела плечами:
– Спасибо, прекрасно. Ты ведь по делу пришел, правда? Давай, выкладывай, незачем тянуть время!
Он уселся в кресло и поинтересовался жизнерадостно:
– Будем завтрак в номер заказывать, или спустимся вниз, в кафе?
Уже сидя за столиком в кафе, он начал говорить. О том, как внезапно пришло предложение из Сибири организовать гастрольный тур. Он велел ребятам хорошенько подумать, надо ли им это? Меня в то время как-то не случилось рядом… Он считал, что причиной моего отдаления от коллег стало наше внезапное сближение с Константином Панфиловым. Может быть. Я в те дни был как сумасшедший от свалившейся на меня массы информации.
Когда я явился и самым безапелляционным тоном заявил, что мы едем в Сибирь непременно, мои коллеги решили, что я, узнав о поступившем нам предложении, решил устроить себе бесплатную экскурсию. Условия были выгодными, и мое согласие изрядно порадовало группу (они боялись, что я откажусь ехать, увлеченный общением с братом, и потому тянули с принятием окончательного решения).
Мой приятель и лидер группы отнесся к ряду странных совпадений вполне спокойно, и не такое бывало в жизни. И, лишь увидев мою сестру, понял, чья сила вела нас в этот живописный город, делая несуществующими все преграды, возникающие по пути. Он ослепительно улыбнулся:
– Сейчас я уже ничему не удивлюсь. Сломается автобус, или найдут бомбу в аэропорту, а уж погода наверняка будет нелетной. Если вы с ней не захотите расставаться – ты останешься здесь, и произойдет что-то, что оправдает твое решение в глазах тех, кто не будет знать истины. Но я-то знаю, что это из-за тебя, из-за того, что ты сам решил остаться! Поэтому, может быть, давайте вести себя как взрослые люди, осознавать свою ответственность… И не срывать нам гастрольный тур из-за собственных мелких желаний! – глаза Александра сверкнули как две звезды или два сапфира. Сестра взглянула на меня, потом на него. Накрыла своей рукой его руку и тихо спросила:
– Как твое имя?
Он выдернул руку и отшатнулся от Гаритоны. Прошептал, облизав губы:
– Узнай, принцесса. Узнай, если ты можешь.
Сестра кивнула:
– Я узнаю. У меня будет время на это. Ты совершенно прав – пока Валя не хочет покидать меня, обстоятельства будут нам покровительствовать. Может, ты сам назовешь свое имя? У тебя такие яркие глаза… Такие глаза могут быть только у слуг Велиара. Ну?
Он вздрогнул и тряхнул головой, словно просыпаясь. Улыбнулся, но улыбка его была безрадостной:
– Узнай мое имя сама. Посмотрим, по силам ли тебе это.