Дальнейшее она помнила смутно. В памяти всплывали только обрывки своего жалкого рассказа:
«-Я этот контракт полгода вела, понимаешь? От и до за всё отвечала! То, что они вообще захотели с нами работать в обход санкций на российскую сталь – чудо! В последний момент, бля*ь, сорвались. К последнему этапу переговоров подошли – и на те «здрасте!» Хотя что ты вообще понимаешь! – Надя громко стукнула раскрытой ладонью по деревянной поверхности, списывая несдержанность на пресловутое «подшофе».
Долгих протянул руку и, обхватив тонкое запястье, внимательно осмотрел ладонь на предмет повреждений. Поцеловал в центр, отчего по всей конечности лучиками побежало тепло. Или же все намного банальнее, и во всем виновата горькая?
-Если бы я только довела англичан до кондиции. – Надежда схватилась руками за голову. – Отец тогда бы понял, что я достойна занять его место, и ушел бы на пенсию! Столько сил впустую! А теперь что – наша песня хороша-начинай с начала?
-Ждана, я думаю, тебе уже достаточно. – Долгих встал со своего места и попытался воззвать к ее заметно подпитому разуму, приобняв за плечи.
Тихомирова рассмеялась:
-Думает он! Мыслительный процесс- это слишком сложно для таких, как ты! И вообще, чего встал над душой?! Думаешь, - Она язвительно выделила это слово, - раз я не в форме, так тебе что-то обломится? А вот и нет, мой милый, с барского стола тебе не перепадет ни крошки.
Последним, что она помнила, был злой жгучий поцелуй, заставивший ее замолчать.
**
На следующий день.
-Надежда Олеговна, из Братска факс прислали, - предварительно постучав, в комнату вошел ранее упомянутый Славик, чью бедную спину пыталась утром вспомнить Тихомирова.
-Давай, Слав. – Надежда взяла протянутый мужчиной лист. –Что-то еще?
-Завод в Череповце встал.
-Печи? – спросила, уже догадавшись, что ей ответят.
-Печи.
-Сразу обе?
Ростислав боязливо кивнул, мысленно соглашаясь со Светочкой, которая успела предупредить (не забыть бы купить ей конфет), что «Цербер нынче не в духе».
-Продували?
-Да.
-Плохо, Слава, очень плохо. Еще день простоя – план не выполнят. Чем дыры латать будем?
-Резерв есть, конечно, но… -И почему он всегда начинал мямлить под ее фирменным «тихомировским» взглядом?
- Ладно, держи меня в курсе. Свяжись с Павловым, пусть пошлет им хорошего специалиста. Если у тебя всё, можешь быть свободен.
Не дожидаясь ответа, Надя принялась изучать факс.
-Там еще…
-Ну что еще, Слав? Что ты как барышня кисейная из рукавов костями сыплешь?
-Северный филиал хочет перейти на три и четыре десятых процента углерода.
-Снеслись. Организуй мне видеосвязь с их химиками. Конференц-зал занят?
-Никак нет, Надежда Олеговна.
-Не паясничай. Нашим скажи, чтоб через час собрались там.
-Понял. Надежда Олеговна, там еще векселя…
-Ростислав Игоревич, Вы вообще в состоянии что-нибудь решить самостоятельно?! Или думаете, что за Вами до старости кто-то ходить будет?
-Но ведь векселя…
-Эти вопросы решает только Олег Дмитрич. Обратись к нему.
-Но я думал, что…
-Коронация переносится, Слава. Пашем еще усерднее. Займешь мое место позже. –Тихомирова вертела в руках карандаш, о чем-то глубоко задумавшись. - А, может, и не займешь. Что-то стал ты меня расстраивать в последнее время.
-Я могу идти?
-Беги, Форрест, беги.
Ростислав Игоревич Паперный, тридцати пяти лет отроду, молниеносно выскочил за дверь. Прислонившись к той спиной, принялся обтирать вспотевший лоб бумажным платком, который предусмотрительно брал с собой каждый раз, когда ему предстояла встреча с Тихомировой.
Записывая в ежедневник список указаний, Славик внезапно пришел к выводу, что не родился еще тот мужик, который по собственной воле согласился бы жить с ней рядом. Такая пережует и не подавится.
Выпроводив зама, Надя устало положила голову на сложенные руки, плюнув на злополучный факс. Уже и на подчиненных срывается. А всё потому, что когда ей Славик про углерод талдычил, в мозгу выстроилась вполне логичная цепочка: углерод-кислород-нехватка кислорода- кислородное голодание. Зацепившись за последнее словосочетание, память услужливо подкинула такииие картины, что захотелось тотчас провалиться сквозь землю. Кажется, она что-то такое говорила Максу, мол, прекрати меня целовать, ирод, а то скоро кислородное голодание начнется. На что Максим чужим, непривычно-хриплым голосом заявлял: «тогда это самый прекрасный способ умереть», продолжая ее целовать.
За что ей такое наказание? Не помнила ведь ничегошеньки о прошлой ночи, так зачем было подсовывать такую крысу? Что за бунт против собственного организма?
Нет, работник из нее сегодня никакой. Вот проведет совещание и в кои-то веки уедет домой раньше полуночи. И не домой даже. К Верке - та всегда могла ее успокоить. Да, решено. Интересно, у нее с зимы остались еще огурцы соленые? Сейчас бы рассольчику…
***
Однако, планам не суждено было осуществиться. Ее «мерс» был заблокирован желтым гоночным автомобилем. И мог принадлежать только одному из ее знакомых. Макс. Как же он не вовремя.
-Девушка, можно Вас? - Долгих стоял, облокотившись о желтый бампер.
-Ой, а можно не Вы? – Надежда короткими шажками пробиралась ему навстречу.
-Ждана. - Он снова улыбался.
-Макс. Чем обязана? – Надежда обхватила себя руками – все-таки вечерами было довольно прохладно.
-А ты не догадываешься? – Вперил в нее прищуренный взгляд пронзительно синих глаз.
-Догадываюсь.
-Кстати, это тебе. – Максим вытащил с переднего пассажирского огромную охапку рубиновых пионов на длинных, что нехарактерно для подобных букетов, стеблях. Выпендрежник хренов.
-Спасибо, но не стоило. – Надя вздрогнула от соприкосновения холодного влажного бутона и голой кожи предплечья.
-Привыкай. Теперь цветы ты будешь получать от меня регулярно.
-Макс, - девушка вздохнула. –Если ты думаешь, что предыдущая ночь что-то изменила в наших отношениях, то ты ошибаешься. И вообще, между нами нет и не может быть ничего общего. Запомни.
-Ошибаешься ты, Ждана. Присядь, пожалуйста, в машину. Нужно поговорить.
Тихомирова беспрекословно подчинилась. Пора уже поставить точку в порядком затянувшемся фарсе.
Максим долго молчал. Вцепился в кожаный руль и смотрел прямо перед собой. Надя даже начала засыпать.
-Ждана, я совершенно не хотел обращаться к подобным мерам и скатываться в банальный шантаж, но ты просто не оставляешь мне выбора.
-Боже, с каким пафосом ты это сказал! – Надя, уперев голову в автомобильное кресло, хохотнула.
-Я рад, что ты с юмором отнеслась к моему заявлению, но, думаю, тебе расхочется смеяться, когда посмотришь вот это.
Долгих протянул ей тонкий черный планшет со знаменитым яблоком.
Первые секунды видео Надя просто не узнавала себя. Танцующая на барной стойке женщина никак не могла быть ею. Но, к сожалению, это было правдой. Ужасной, постыдной, противной правдой. Хорошо еще, что других посетителей не было видно. По всей видимости, ее шантажист об этом предусмотрительно позаботился. Видео длилось час двадцать пять, но ей хватило трех минут.
-Что ты хочешь?
-Тебя.
Отбросив в сторону поднявшуюся в груди волну недовольства тем, что ее принуждают и заставляют плясать под свою дудку, Тихомирова постаралась мыслить здраво.
Макс не вызывал в ней отвращения, не строил планов на счет ее денег и наверняка был в состоянии доставить ей удовольствие. Пусть она и не всё помнила из прошлой ночи, что-то внутри заставляло в это верить.
Для сексуальной связи двух взрослых людей этого было достаточно.
Решающим фактором послужил, конечно, отец. Однажды она уже подвела его, а снова видеть в папиных глазах разочарование Надя не желала.
Тихомирова приняла решение.