-Принцесса. – Его голос хрипел. Видимо, от идентичных эмоций.
-Петя...Я ничего не понимаю. – Голова отказывалась функционировать. Хотелось лежать так всю жизнь, только бы смотреть в родные глаза цвета горького шоколада.
-Люб, ты только не переживай. Я всё тебе объясню. Мы сейчас поедем ко мне, и я отвечу на все твои вопросы, хорошо?
-Хорошо. –А что еще ей оставалось делать?
Хватила, правда, ненадолго.
Соединив у себя в голове одежду, которая была на Петре, автомобиль, некоторые изменения в его внешности, Люба испытала недоумение.
-Петь, ты работаешь водителем?
Кузьмин бросил на нее взгляд в зеркало заднего вида.
-Дома, Принцесса.
Еще больше она удивилась, когда увидела, в каком именно доме живет ее Петр.
Кузьмин обитал в пентхаусе на двадцать пятом этаже стеклянной многоэтажки, именуемой небоскребом.
Всё чудесатее и чудесатее.
-Я сделаю нам чай, а ты пока осмотрись.
Люба кивнула и отправилась исследовать чужую территорию.
Планировка была типичной, а обстановка – по-холостяцки аскетичной. Тихомирова обошла уже практически все комнаты, когда увидела лестницу на второй этаж, который представлял собой одну огромную комнату. На полу валялись мягкие пушистые коврики и разноцветные подушки, сама комната была освещена льющимся из окна, которое занимало всю стену, светом. Но ее внимание привлекла стена прямо противоположная, на которую красиво проецировались огни Лондона.
Вся поверхность была заполнена фотографиями. Ничего необычного, скажите вы. Так бы оно и было, если бы на них всех не была изображена она. Причем снимки были сделаны явно в период их пятилетней разлуки.
Любава подошла поближе. Да, именно так. Даже у нее самой не было подобных кадров.
За спиной послышалось покашливание – Петя успел подняться.
-Похоже, нужно кое-что объяснить.
"Папе виднее" Часть 3. Про Любу
Часть 3
-Я слушаю тебя. –Глаза цвета сочной весенней травы пускали молнии. Первый шок прошел, оставив после себя лишь глубочайшее непонимание происходящего. А не понимать что-то Любава не любила от слова «совсем». Особенно, когда все окружающие тебя люди этим самым пониманием переполнялись.
-Любаш, ты, главное, не переживай. Выпей вот чаю, я твой любимый заварил. – На небольшой стеклянный столик в метре от нее установился красивый серебряный поднос, отдававший благородной стариной.
Знает, гад, чем ее взять!
Сквозь прозрачные бока армуда – турецкого стакана для чая грушевидной формы – маняще виднелась насыщенная жидкость темно-красного цвета. А еще от стаканчика шел пар, заставляя кончики пальцев покалывать от желания согреться. Кроме того, Петр не забыл и о сладостях: несколько матовых кубиков разноцветного рахат-лукума, обсыпанного сахарной пудрой.
Первый раз Люба побывала в Турции в двенадцать лет со школьной экскурсией, подарив этой колоритной, яркой и пряно пахнущей стране свое сердце.
Темно-синие волны своевольного Босфора, осенние краски красавца-Стамбула, зазывные крики уличных торговцев, мечети с уникальным национальным орнаментом и крики белокрылых чаек – всё это Люба любила намного больше, чем изученную вдоль и поперек Европу или весьма своеобразную Азию.
И Петя знал об этом как никто другой! Видел комнату, обвешанную цветастыми фотокарточками, лицезрел ее восторг, когда родители дарили очередные путевки в страну мечты.
Там, сидя в уютных прибрежных ресторанчиках и попивая чай, которому давно уже не вела счет, на нее плотной волной накатывало вдохновение. Накатывало и не отпускало. Постоянный прилив. Только не соленой, а карамельно-сладкой волны творчества.
Люба всегда уезжала оттуда с кучей новых идей и жаждой их скорейшей реализации. А недавно даже выпустила коллекцию украшений, которую любовно назвала «Turkish Delight». Не старалась заинтересовать, не пыталась произвести впечатления – просто передала то, что чувствовала. Даже удивилась такому громкому отклику широких масс.
Ну да бог с ней, с этой коллекцией. Сейчас разговор не о том.
-Петя, не увиливай от темы! Я и так сейчас с трудом держу себя в руках. – Люба попыталась приблизиться к разгадке.
-Я просто даже не знаю, с чего начать. –Петр пожал плечами, будто пытался таким образом передать ей свое смятение. Люба не поддалась.
-Начни с ночи после моего дня рождения. Кажется, именно с того дня что-то пошло не так. – Тихомирова опустилась прямиком на пушистый ковер и взяла в руки предлагаемое угощение.