Без предупреждения он отводит руку назад, а затем опускает ее вниз, сильно шлепая по моей груди. Сначала я ощущаю острое жжение, за которым следует волна удовольствия. С моих губ срывается стон, и я сильно прикусываю нижнюю губу, чтобы не сделать этого снова. Конечно, он это слышит и не скрывает довольной ухмылки.
Он проделывает то же самое, на этот раз с другой моей грудью. Черт. Жжение причиняет боль, но удовольствие нарастает, и, клянусь, я такая мокрая, что даже неловко. Как ему удается проделывать это со мной каждый раз? Меня окутывает его жар, когда он придвигается ближе, бедра раздвигаются еще шире. Чувствую слегка влажную головку его члена, когда он проводит ею по моей ключице.
С моих губ срывается стон, удовольствие и потребность берут надо мной верх. Он проводит кончиком члена по моим ключицам, окрашиваю их своей смазкой, и я смотрю на него, нуждаясь в нем больше, чем в гордости. Больше, чем в чем-либо в эту секунду.
— Что... у тебя на уме?
Я с трудом сглатываю, а тело сжимается в комок. Пустой. Жаждущий. Нуждающийся.
— Я хочу тебя. – Произношу эти слова, ненавидя кислый привкус, наполняющий рот после признания. Его удовлетворенный стон пронзает меня насквозь, заставляя киску сжиматься, а бедра непроизвольно приподниматься. Ненавижу ту власть, которую он надо мной имеет, и то, как он сводит меня к нулю. Хотела бы я быть сильнее и противостоять ему.
— Открою тебе маленький секрет, – шепчет он, поднимая меня за руки.
Голова кружится от вожделения, и я едва не спотыкаюсь о собственные ноги.
— Я бы трахнул тебя и без просьбы, но мне нравится смотреть, как ты ломаешься ради меня. Снова и снова.
На языке вертится глупый ответ, но исчезает, когда его пальцы впиваются в мои джинсы. Он тянет их вниз, захватывая трусики, и стаскивает с меня. Я стою перед ним совершенно голая, и его глаза изучают каждый дюйм моей плоти.
— Я должен тебя пометить, поставить клеймо, чтобы ты всегда помнила, кому принадлежишь. Ты хочешь этого?
Я качаю головой.
— Я не принадлежу тебе, Дрю. Я принадлежу себе. Я всего лишь дырка, которая согревает твой член, верно?
Из его груди вырывается дикое рычание, и он срывается. Не понимаю, почему мой ответ так сильно разозлил его, ведь это именно те слова, которые он мне сказал. Через мгновение я снова оказываюсь на кровати. Прежде чем успеваю понять, что происходит, меня обхватывают его сильные руки. Он переворачивает меня на живот и поднимает за бедра, заставляя встать на колени. Кожа гудит от прикосновений, от предвкушения. Головка его члена касается моей задницы, и все мое тело напрягается. Он ведь не сделает этого, правда?
— Мне следовало бы оттрахать тебя в задницу, просто чтобы наказать за то, что ты такая грубиянка, но у меня не хватит терпения подготовить тебя, и как бы сильно я ни хотел причинить тебе боль, не хочу сломать тебя, а я бы именно это и сделал, если бы захотел.
— О, как милосердно с твоей стороны. – Я закатываю глаза, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. Не хочу, чтобы он понял, что я уже сломалась.
— Это не милосердие. Это уверенность в том, что я могу использовать тебя в полной мере.
Его слова обжигают кожу, и я не знаю, правда ли то, что он говорит. Не успеваю спросить, потому через секунду он проникает в меня так глубоко, как только может. Толчок настолько мощный, что я падаю с колен на живот. Его руки обхватывают мои бедра с такой силой, что остаются синяки, и он удерживает меня на нужном ему уровне. Удовольствие и боль смешиваются, сливаясь в одно целое. Я чувствую каждое резкое движение его члена, и, несмотря на то, что вся мокрая, каждый толчок все равно причиняет боль.
— Дрю... – хнычу в простыни.
В том, как он трахает меня, глубоко и жестко, нет ничего изящного. Мое тело выдерживает темп и отдает в ответ больше тепла, больше жидкости. Все, что я могу, это стонать, пока он наказывает меня, трахая жестче, чем когда-либо прежде.
— Вот что ты получишь, цветочек. Вот так я буду трахать тебя. Жестко и быстро.
Я с трудом удерживаюсь в вертикальном положении и в какой-то момент опускаюсь на простыни, позволяя использовать мое тело так, как ему заблагорассудится. Он рычит и двигается быстрее, врезаясь в меня, и, удерживая на месте одной рукой, другую прижимает к моей голове, заставляя оставаться на месте. Угол, под которым он меня держит, заставляет чувствовать каждый дюйм его длины. Его охватывает животный порыв, и он хватает меня сзади за шею, оттаскивая назад, прижимая спиной к своей груди.
Погрузив член глубоко в меня, он толкается вверх, его головка касается какой-то особой точки внутри.
— О боже. – Вздох совсем не похож на мой собственный. Звук глубокий, гортанный, первобытный. Чувствую каждое движение его пальцев, каждое прикосновение его бедер к моей заднице. Его пресс напрягается, когда он толкается вверх, удерживая меня на своем члене. Заставляя принимать каждый дюйм. Его горячее дыхание обдувает мою шею, и соски твердеют. Мои пальцы впиваются в его бедра, и цепляются за них изо всех сил. Он трахает меня так сильно, что, клянусь, чувствую его у себя в животе. Мое естество напрягается до боли, и тут я чувствую, как его зубы впиваются в нежное местечко у основания моего плеча и шеи.
— Кончи на мой гребаный член. Сожми эту тугую киску. Хочу почувствовать, как эта горячая киска высасывает меня досуха. Сделай это.
Мое тело словно повинуется каждой его прихоти, и я теряю самообладание, ноги дрожат, когда каждая часть меня сжимается, а затем расслабляется.
По мне, волна за волной, прокатывается удовольствие, наполняя теми приятными ощущениями, которых я так жаждала. Он толкает меня лицом на кровать и продолжает трахать пока не кончает. Еще несколько толчков, и он издает стон, который вибрирует во всем моем теле. И затем я чувствую это: как разливается его теплое высвобождение, заполняя меня до краев. Ощущаю отсутствие его тела рядом и почти поворачиваюсь, чтобы спросить, куда он уходит, но тут он сдвигает меня и устраивается рядом на кровати.
Я внимательно наблюдаю за ним, замечая напряжение в челюсти и сжатые на груди кулаки. Он одет, и его брюки снова застегнуты. Внутренности сковывает стыд, и чувствую, как слезы застилают глаза. Я с головой окунулась в его бредни. Дала ему то, чего он хотел больше всего – теплую дырку, которую можно использовать, а потом выбросить.
— Я не могу… Мы не можем продолжать это делать, – шепчу я, как будто вообще не хочу произносить эти слова. Дрю вызывает у меня слишком много чувств, но я не оказываю на него такого же эффекта. Не могу заставить его увидеть то, что он отказывается видеть. Может, именно поэтому мой мозг так упорно сопротивлялся, когда дело касалось Дрю. Потому что он знал, что все закончиться лишь разбитым сердцем.
— Что ты имеешь в виду? – он медленно моргает, и я не могу прочесть выражение его лица. — Имеешь в виду репетиторство? Или что-то другое?
— Это. – Показываю между нами и хватаю плед, прикрываясь им, потому что чувствую себя слишком уязвимой сейчас. — Я не могу продолжать эти отношения. Твое то горячее то холодное поведение выводит меня из себя, и я не хочу быть тряпкой, по которой ты можешь топтаться. Ты платишь мне за то, чтобы я с тобой занималась, а не спала. Знаю, ты привык к случайным связями и тому подобному, но я не такая. Ты первый парень, с которым у меня… что-то было. – Ненавижу дрожь в своем голосе, пока говорю, потому что то, что я говорю – правда. Я не могу продолжать делать это с ним. — Мне нужно нечто большее, чем просто секс. Хочу чувствовать себя желанной, любимой, ценной. Ты не можешь сделать ничего из этого. Я почти ничего о тебе не знаю. Мы видимся только за закрытыми дверьми или в библиотеке.